Уже почти у двери кто-то хватает его за руку. Девушка с плющом, вьющимся на висках. Та самая, которая разрисовала его золотой краской.
– Это ты! – говорит она.
– А это ты, – отзывается он.
Она стирает золотистое пятнышко со щеки Генри, и его словно бьет током, электрической искрой там, где кожа касается кожи.
– Не уходи, – просит девушка.
Он старается придумать, что ответить, а она прижимается ближе. Тогда Генри целует ее – быстро и глубоко – и отстраняется, когда слышит, как она ахает.
– Извини, – бормочет он.
Дежурное слово, такое же, как «пожалуйста», «спасибо» или «со мной все в порядке».
Но фея тянется к нему и запускает пальцы ему в волосы.
– За что? – говорит она, снова приникая к его рту губами.
– Ты уверена? – бормочет Генри, хоть и знает, что она ответит, ведь он уже заметил в ее глазах тот самый отблеск, светлую пленку, затянувшую взгляд. – Ты этого хочешь?
Ему нужно услышать правду, но правды для него больше не существует, а девушка просто улыбается и тянет его за собой к ближайшей двери.
– Именно этого, – говорит она, – я и хочу…
А потом они оказываются в одной из спален, дверь со щелчком захлопывается за ними, отрезая шум вечеринки, остаются лишь ее губы на его, а глаза в темноте больше не видны. Легко поверить, что все это правда.
И Генри на какое-то время исчезает.
12 марта 2014
Нью-Йорк
Адди шагает по городу, листая «Одиссею» при свете фонарей. Давно она не читала ничего на греческом, но стихотворный ритм поэмы затягивает ее в строфы старого языка. На подходе к Бакстеру Адди почти растворяется в образе корабля, бороздящего водную гладь, и мечтает о бокале вина и горячей ванне.
Но ей не грозит ни то, ни другое.
Она хорошо рассчитала время – или, наоборот, плохо, как посмотреть, – потому что заворачивает за угол Пятьдесят шестой, как раз когда к парадному входу подруливает черный седан и из него на тротуар выходит Джеймс Сент-Клер. Он вернулся со съемок – загорелый, кажется счастливый и в солнцезащитных очках, несмотря на поздний час.
Адди замедляет шаг и останавливается на другой стороне улицы, а привратник помогает Джеймсу выгрузить багаж и занести внутрь.
– Черт, – бормочет она себе под нос, распрощавшись с ночлегом.
Ни тебе ванны с пеной, ни бутылки мерло.
Вздохнув, Адди шагает к перекрестку, пытаясь понять, что делать дальше.