Я спохватился, только когда она сказала:
– У тебя капает.
Я вытаращил глаза.
– Чего?!
Она улыбнулась и кивнула на мою тарелку. Оказывается, я держал ее криво, и молоко капало мне на обувь.
– Блин, – я поспешил выровнять тарелку.
Лили засмеялась. Господи, какая красивая девчонка! Длинные черные волосы, загорелая кожа – посреди зимы-то! – и огромные карие глазищи. И еще Лили была высокой, всего на несколько дюймов ниже меня. С восьмого класса, когда за лето я вырос на четыре дюйма, большинство девчонок не доставали мне даже до плеча, а Лили доставала. Отчего-то это казалось правильным, что она такая высокая, будто она и должна была выделяться из всех девчонок в школе.
Встряхнув головой, чтобы привести в порядок мысли, я спросил:
– А моя мать знает, что ты тут рисуешь? Автобус через пятнадцать минут!
Лили сморщила нос:
– Какой автобус?
– Ну как же, школьный! Уже семь часов!
– Утра?
Тут уже я растерялся.
– Ну а чего же еще? Или ты думала, сейчас ночь?
– Да. Значит, я рисовала всю ночь и забыла о времени… – Лили пожала плечами. – Со мной бывает.
Я переступил порог и обошел мольберт.
– Ты сама нарисовала?
– Да, только это плохо.
Я вытаращил глаза. Абстракция на холсте с какими-то переплетающимися цветами выглядела достойной музея (по-моему).
– Это ты не видела, какую фигню я выдаю на уроке рисования.
Лили улыбнулась, и у меня снова перехватило дыхание.
– Мама однажды возила меня на Гавайи. Там удивительные, невероятные цветы… Я люблю рисовать только цветы. – Она повела плечом. – Это у меня такая одержимость. Я всем своим цветам даю имена. Это вот Лейлани – на гавайском диалекте «райский цветок» и «божье дитя». Там это популярное имя. Мою бабушку звали Ива, мать – Роза, а я – Лили. Сплошная природа. Если у меня когда-нибудь будет дочка, я назову ее Лейлани.
Ого! У меня по спине даже мороз пробежал. Я тоже собирался назвать будущих детей именами цветов, только думал не о детях Лили, а о наших общих детях.
– Лейлани, – повторил я. – Звучит.
Лили закрыла глаза и глубоко вздохнула.
– Лей-ла-ни… Скажи, красиво?
– Ты тоже красивая, – вырвалось у меня. Ну, не совсем вырвалось – я всего лишь констатировал правду, просто я не ожидал, что скажу это сейчас.
Лили положила кисть на мольберт, обтерла руки о футболку и подошла ко мне вплотную, нарушив личное пространство. Волоски у меня на теле поднялись, ладони тут же вспотели. Да что за чертовщина со мной творится? Я и раньше флиртовал с девчонками, но рядом с Лили меня просто начинало трясти.