– Я Хаким, хозяин этого дома.
– Твой погреб впечатляет.
Хаким молча кивнул, затем добавил:
– Можете взять вина и риса столько, сколько унесете, – в море без воды и провизии делать нечего. Сицилия не так далеко, сезон сейчас тихий, доплывете быстро. У меня одно условие: эту девушку…
Лука перебил Хакима:
– Это моя невеста, свободная гражданка Римской республики, поедет с нами.
Многозначительно переглянувшись, все согласно кивнули.
Пилар всё это время смотрела в маленькое оконце у входа.
– Я вижу звезду.
– О, это знак, – оживились мужчины. – Солнце садится, с корабля зеркалом ловят его уходящий свет и посылают нам знак. Два коротких отблеска, один длинный. Мы можем двигаться.
– Я провожу, – сказал Хаким.
– Нет, брат, прости, с лишним человеком мы будем заметнее.
Хаким согласился.
– Девочка, оставь игрушку, злая магия в ней, я сам разберусь, – настойчиво потребовал Хаким, опасаясь, что Пилар не сдержит слово и оставит амулет у себя. Такая вещь способна влиять на своего владельца.
– Нет, в море кину, как обещала.
– Оставь!
Она вышла вслед за мужчинами и с силой кинула амулет на землю.
Они двигались как в тумане, Пилар еле держалась на ногах, а у Луки начинался жар.
Собрав все силы для последнего рывка, они обняли Хакима, взяли, что смогли, и двинулись к морю.
Легкий ветер усиливался, тревожным казался шум волн в тиши этого вечера.
Вот и лодка, провожатый приветственно машет рукой. Отплыв от берега не более двух локтей, они услышали гиканье и свист стрел.
Налегли на весла. Лука, превозмогая боль, греб как мог, даже Пилар неловко отталкивала воду руками: быстрее, быстрее, быстрее! Обернувшись, увидела, что несколько финикийских лодок вышли в море. Погоня.
Эти две минуты, что они плыли до корабля, показались не вечностью, а праматерью ее.
Вот и веревочная лестница. Как же сильно грубая веревка обдирает ладони… Лука первым полез, заливаясь кровью из открывшейся раны. Пилар следом, трясясь от страха.
Вот уже Лука, перелезши через борт, вытянул за собой Пилар, прижал ее впервые по-настоящему, не стесняясь самого себя, к груди. Горячим обжег глубокий поцелуй.
Это был особенный свист самой длинной, самой острой и коварной стрелы на свете. Она вошла в спину и поразила сердце, самое сердце.
Девушка обмякла в руках Луки и, даже не сделав прощального выдоха, просто замерла на вдохе.