Словоточие - страница 3

Шрифт
Интервал
Соври, что тот, кто нами правит,
Хранит в рассудке человечность.
Соври про честность этих правил.
Соври, что завтра будет вечность.
Соври про солнце в каждой луже,
Про светлый смех за каждой дверью.
Соври, что завтра будет лучше.
Сегодня я тебе поверю.

«Теперь скажи мне, что ты видишь…»

Теперь скажи мне, что ты видишь?
Когда познание себя
Вдруг стало нищим.
Стало лишним.
А под тобой горит земля.
Когда все траты и потери
Так безнадежно губят жизнь,
Что ты уже распят, потерян
И обескровлен до души.
Ты в сырь,
Ты в серь,
В сирень,
В сиротство
Кричишь до хрипа о любви.
Не слышат.
Смейся, плачь, юродствуй!
Ты здесь один.
Мы здесь одни.
Когда ты век бежал за эхом,
Стирая сердце до прорех,
И встретил, встретил человека,
Но жалок этот человек.
Когда ты осознал по телу
Всю хрупкость лбов,
Всю хриплость слов.
Всё в мире,
Всё,
Всё опустело.
И космос стар.
И ты не нов.
Все наши судьбы – эпос, хаос.
Все наши свечи – в темноте.
Чертовски мало просто пауз.
Чертовски сильный шум везде.
И бездна смотрит с каждой крыши.
И у нее твой лик, твой взгляд.
Теперь скажи мне, что ты видишь?
Теперь я слушаю тебя.

«Все хорошо. Привет-пока…»

Все хорошо. Привет-пока.
Зима, зима… Да нет, не мерзну.
Снег опустился с потолка
И пропитал собою воздух.
Все хорошо. Вы где-то там.
Вы где? Молчание и шорох.
Каким молиться здесь богам,
Чтобы не тлеть как мокрый порох?
Все хорошо. Болит? Слегка.
Слегка болит, слегка болею.
У вас холодная рука
И обжигающая шея.
Все хорошо. Простите мне
Невозвращенство листопада.
Ах, пани, счастье на земле
Не больше, чем наивность взгляда.
Все хорошо. Да, Вам пора.
Уйти, уснуть, не в этом дело.
Здесь билось сердце у ребра,
Пока ему не надоело.
Все хорошо. До новых встреч.
А может, посидите рядом?
Да, да, пора. Рубите с плеч,
Но не смотрите виновато.
Все хорошо, опять клише,
Не запирайте двери, пани!
Вдруг станет сыро на душе,
И ты устанешь жить. Устанешь.

«Шагая по стеклам разбитых прелюдий…»

Шагая по стеклам разбитых прелюдий,
Не веря уже ни газетам, ни людям,
Из боли любви и земного бессилья
Она собирала непрочные крылья.
Грустила тайком, не любя театральность,
По шрамам и ссадинам знала реальность:
Закрытые перед лицом ее двери,
Вкус смерти последней отчаянной веры,
И чуждость свою, и свою одинокость,
Разбитый в побеге от прошлого локоть.
А кошка у ног неизвестной породы
Учила ее чувству гордой свободы,
Следующая страница