– Тебе было три, у сумасшествия есть порог, Эди, – замечает папа.
– Нижний, – не может не подколоть мама.
Разморенная ли теплом прежних, чужих дней, сосредоточенная ли на возможности усыпить внимание, Эди спрашивает:
– И Эрвин с тортом помогал?
– А почему нет? – вскидывает брови мама. – Он хоть и был десятилетним мальчишкой, но однажды вычитал, что готовка – это как управление людьми и событиями. Я должна поблагодарить автора того шпионского романчика, – шлёпает она мужа, поворачиваясь к нему и всматриваясь в блеск ушедших дней, – у меня с тех пор был помощник
– С во-о-от таким вот носом, – показывает длину отец, – и во-о-от такими вот ушами.
Мама с улыбкой вспоминает, а Эди переводит взгляд с одного на второго.
– Настолько уродливый?
– Настолько любопытный: все разговоры подслушивал, везде лез, кодовые послания на холодильнике оставлял, – взмахивает руками мама. – Такой затейник.
– А Калтя ходит, разгадывает, – с теплом вспоминает папа. – Она всего на год его старше, так что они прекрасно ладили.
– Да, – поддерживает мама. – Эрвин придумывал загадки, а Калтя их быстро отгадывала, даже не претворялась, что сложно.
Лёгким очерком факты ложатся на корявые переводки в её дневнике, и Эди видит, как рождаются её родные: широкоплечий Дхима, смуглый от постоянной работы, спокойный и ответственный; светлая, маленькая Арта, гоняющая по полям мышей и лягушек, с интересом слушающая рассказы взрослого Дхимы о препарировании в школе; тёмноволосая, недочёсанная и ехидная Калтя, которой нравятся сложности и доставать брата; и домосед Эрвин, читающий шпионские книжки под одеялом и выведывающий секреты папиных клиентов, слишком серьёзный для своих лет.
– Эрвин злился, – рассказывает ласково папа, – и придумывал загадки посложнее. Так и доставали друг друга.
– Ай, два сапога пара они, – улыбается мама, но за секунду её взгляд сползает вниз, как и уголки тонких губ. «Были».
Маме плохо – это Эди понимает. Отцу не хочется – это она видит. Но что ей сделать? Как утешать людей? Что им говорят? Что делают? Как-то трогают? А как?
Прежде чем Эди выдала что-нибудь куцее, папа успевает сказать:
– Всё произошло ночью. Дети накануне просились задержаться допоздна, а мы им позволили. И заснули.
– Да, я, – мама прочищает горло и смотрит куда угодно, кроме глаз дочки, – я тебя укладывала и уснула случайно. Эм, и… Мы проснулись от запаха дыма. Папа выскочил, я взяла тебя на руки, выглядываем в гостиную…