Не успела Татьяна войти в гримерку, как за ней появилась грозная фигура Арины с сердитым выражением лица и кулаками. Сегодня она носила мятный брючный костюм с безрукавным длинным пиджаком. Топ под ним был настолько короток, что представлял зону декольте во всю ее объемную ширь и полностью открывал плоский живот. На губах блестела алая помада. Рекламные локоны пружинились на каждом шаге. При ее появлении все замерли. Толкнув Татьяну легонько в бок, она вышла в центр гримерки и сразу вскрикнула в затылок Светы, которая рассматривала себя в зеркало, перегнувшись через стул.
– Какая нахрен сцена? – Арина не стеснялась выражений.
Оглядев поредевших, застывших по стенам и углам, танцовщиков в комнате, Татьяна поняла, что никто здесь не упрекнул бы директора в сквернословии. Рыжая резко обернулась на гневный упрек. По губам пробежала злорадная ухмылка. Она скрестила руки на груди и присела краешком попы на столик.
– А что не надо было? – фальшиво удивлялась главная гоу-гоу. Актриса в ней, на взгляд Татьяны, погибла давно и в муках. – Я думала, ей только там и место. Ты же единолично ее наняла.
Директор несколько секунд злобно пыхтела, как голодный и истосковавшийся по человеческому мясу дракон. Татьяне хотелось исчезнуть из комнаты, чтобы не попасть случайно под ее обжигающее жаром дыхание. Она понимала, что явилась причиной гнева, но пока не понимала, в чем дело.
– Правила никто не отменял, – на тон более спокойным голосом произнесла Арина, выпрямив руки вдоль бедер.
– Неужели? – Света подняла одну бровь и усмехнулась, проведя толстым языком под нижней губой. Бугорок прокатился по подбородку и исчез за тонкой щекой слева. – Судя по всему, на кастинг это не распространяется?
– Распространяется. Кастинг я провела сама.
– Ха! – рыжая задрала назад голову и застыла так на несколько секунд, продемонстрировав лебединую шею. – Претенденток получше, видимо, не нашлось? Неужели «Дэнсхолл» так низко пал?
Они смерили друг друга презрительно-ехидными взглядами. Каждая ухмылялась. Все остальные превратились в бронзовые статуи и старались не дышать. Татьяна ерзала от дико зудящей неловкости, хотя ей стоило тоже застыть и не двигаться, но накаленные нервы не позволяли.
– Не тебе осуждать мои решения, – медленно проговорила Арина.
Стоя позади нее в двух шагах, Татьяна чувствовала, как сильная волна напряжения медленно растягивается по комнате.