– Ты чувствуешь, что-то горит?
– Это на плите. Неплохое у тебя выходит харчо, но моя мамочка варит лучше… А ты, кстати, умеешь готовить? Меня в тюрьме и то лучше кормили!
И мы пошли в обратном направлении. Разделили имущество, причём моё, решили расстаться, долго выясняли отношения, прожили какое-то время в сумасшедшем ритме, решили съехаться, назначили первую встречу.
– Ты заказала бутылку этого вина? Я тебе кто, олигарх?! Пивная банка по последнему курсу стоит… сейчас подсчитаю… сорок копеек. Достаточно собрать четыре десятка и…
– И что?
– И к чему тебе этот десерт? На твоем месте я бы не стал есть столько сладкого, если ты понимаешь, о чем я…
– Ты мне дашь хотя бы полсотни на парикмахерскую?
– Господи, да что тут у тебя на голове стричь-то за пятьдесят рублей?
– Извини, мне нужно отойти на пару минут, носик попудрить…
– Тебя долго не было. Расстройство желудка? Знакомые проблемы. Ну ты звони, если что…
Но она не позвонила. Наверное, вернулась к Мише. Теперь сижу в практически пустой квартире и думаю, если бы я был великим писателем, то написал бы об этом длинный-предлинный роман с одиннадцатью различными концовками и издал бы его разноформатными тиражами в одиннадцати маленьких издательствах. Чтобы мои упоротые фанаты до хрипоты спорили, чем же в итоге у меня всё там закончилось. А когда бы мне и это надоело, я бы случайно признался, что концовок на самом деле двенадцать и до того момента, пока мне захочется написать следующий длинный-предлинный роман, наслаждался, как все сбиваются с ног, чтобы найти последнюю.
Но я не великий писатель, я не пишу романов и у меня нет упоротых фанатов, поэтому единственная цель моего творчества – вызывать в вас умеренное отвращение к себе, чтобы впредь вы не захотели общаться со мной. Ни-ког-да! И так до следующего раза.
Так что, если я вас по какой-либо причине сильно бешу, значит, так оно и надо, значит, это я специально, значит, так я и хотел. Поэтому каждый раз, видя мою книгу, вы будете думать: «А ведь кого-то от неё уже тошнит». Потому что я не шаурма (хотя единственно правильно было бы сказать «шаверма»), не зарплата, не грузинский коньяк по акции, не жареная пельмешка и не сон до обеда. Я не должен вам нравиться. С моими книгами не живут, с ними бухают, спят, делятся сокровенным, смеются до боли в ребрах, строят планы по захвату мира, а после с успокоившейся душой читают другие, что попроще.