Именно в этом вагоне не было ни взрослых, ни администрации отряда, власть принадлежала нам, подросткам. В соседнем плацкарте уже заиграла гитара, конкурируя со Скутером, зажигающим из общих колонок железнодорожного состава. Пассажирский медленно разгонялся, оставляя за собой прошлое. Мы испытывали те же чувства, что и путешественники-первооткрыватели, и представляли, что это не вагоны, а “Нинья”, “Пинта” и “Санта-Мария” – корабли, бороздящие океан в поисках новых берегов.
В купе нас было шестеро. Обо всём позабыв, я просто улыбался и смотрел на прекрасных спутниц. Мне захотелось расслабиться ещё больше, насколько это было возможно, и разрядить обстановку, а потому я молча достал бутылку шампанского и украденный хрусталь. Наличие элементов лакшери в такой обстановке было необычно и вызывало у дам явный интерес. Хрустальные бокалы в плацкарте можно было сравнить только с индуистским божеством в ДК Лаврова. В сознании девушек наверняка происходил какой-то хаос: только что они испытывали тревогу и дискомфорт, беспомощно борясь с тяжёлым багажом, а сейчас сидят с наполненными до краёв шампанским бокалами, вещи их аккуратно размещены, а им предложены самые удобные места. Конечно, девчонки пребывали в восторге от неожиданных ухаживаний. Тем временем включилось игристое: через пятнадцать минут мы вдвоём пошли курить в тамбур, через шестнадцать мы уже целовались, причём так дико и безрассудно… не обращая внимания на то, что тамбур был обитаем не только Купидонами.
Я даже не знал её имени. Она начала курить, хотя до этого ни разу не пробовала. Тут в межвагонное пространство просочился Игорёна с вопросом, когда наша остановка, но мы не обращали внимание ни на что. Мы оба испытывали шок, но, рассуждая сейчас трезво, с высоты лет, полагаю, повлияло напряжение, которое копилось целый год и разом спало в поезде. Мы одни, синтез алкоголя и никотина, стук колёс, резко сменяющиеся картины за окном, ландшафты нюдовых и пудровых оттенков, сортировки – всё складывается хорошо, только позитив, музыка, движение, чувства. Не присматриваясь друг к другу, как в фильмах, без всяких пауз, мы, жадно вцепившись в губы друг друга и не стесняясь иной жизни, кипящей в тамбуре, продолжали поцелуи! После мы уже не расставались.
Вообще, их тринити – это две сестры, одной из которых было 15 лет (Юля, моя), её старшая – 18-летняя (Маша), и третья – подруга Аня, ровесница Маши. Выглядели они замечательно, и, хотя они были абсолютно разными, их объединял особенный шарм. У девчонок был свой смех и жаргон – хотелось приоткрыть завесу тайны и разрушить весь этот микромир, узнать, чем дышит, о чём разговаривает и думает эта поп-группа.