– Мы ещё увидимся? – взволнованно спросил Эбейсс.
– Мой папа говорит: «Если судьбою суждено, то люди встрется и не раз, а если нет, то значит это к лучшему» – так что узнаем; тем более мне скоро тоже в школу. Пока, непробудный мальчишка, – девочка улыбнулась, но тут же погрузилась в размышления.
– Пока, Мишель О'Роуз,– быстро проговорил Амос и побежал в сторону компании, где была его мать.
Высокая, на вид потерянная женщина лет двадцати пяти сидела в длинном золотистом платье, украшенном кружевными узорами, и пиджаке чёрного цвета с высокоподнятым воротом, который изящно описывал остроконечную окружность около её головы и застегивался лишь на одну пуговку с эмблемой двуглавого орла; одним из главных дополнений её образа была миниатюрная шляпа-вуалетка, едва крепившаяся на тёмные, убранные в низкий пучок волосы. Услышав радостные восклицания сына, бегущего из тени древних лесов, она тотчас же бросилась ему навстречу.
– Родной мой, Амми, куда ты так далеко убежал? – обнимая и целуя его, говорила Мелисса. – Я думала, что ты ушёл до соседней полянки с карамелью, но там тебя не оказалась. Я боялась, что ты покинул парк и заблудился. Где ты был? – взволновано спросила она.
– Я… Да… Я вышел из парка. Но я просто бежал за бабочкой и не заметил этого, но там я встретил девочку; кстати, вон она… – Амос указал на гущу деревьев, но там никого уже не было. – Но где? – шёпотом произнёс мальчик, не понимая, почему она так быстро ушла.
– Милый, там никого нет. Наверное, ты просто заплутал, испугался – вот тебе и показалось, что в лесу ещё кто-то был. Не переживай, пойдём домой: папа нас уже заждался, – поцеловав Амоса в лоб, Мелисса взяла его за руку, и повела его по ровной дороге домой.
Он часто оглядывался, надеясь, что Мишель будет там, но её там не было.
С происшествия в выходной день прошло отчасти более двух месяцев, а это значило, что завтра, в девять часов утра, на Перекрестной площади Высшей школы первого этапа к числу будущих магистров прокрастианских прав и страт обитания будет причислен сын великого господина, Авраама Эбейсса, Амос. Уже с вечера шла подготовка к церемонии вступления, в честь которой глава именитого семейства приказал всему обслуживающему персоналу организовать достойный званый ужин для приезжих гостей – каждый приверженец их рода должен будет преподнести дары в знак почитания традиций мира Абисмунди. И потому теперь на кухне кипели блюда для первой трапезы, в ванной омывали юного наследника, сквозь комнаты бегали придворные, и кругом звучал оркестр. В большой зал неслись угощения, накрывались столы, комнаты становились блестящими от света ночных лавгуд (мельчайших жучков цвета сотен бриллиантов), витражные окна доставали до небес и мерцали оттенками ночи. Виновник этого торжества в скором времени будет обязан выбрать своё предназначение, но сейчас, после долгого погружения в серебряные воды, Амос уединенно сидит в гостевой и гладит фиолетово-серого кота, пытаясь осмыслить происходящее. Ему интересно, что станет с ним после ритуала присоединения, что он должен будет делать в течение всей жизни, и как его выбор повлияет на дальнейшую судьбу. Никто ранее не говорил с юным господином об этом, но все с нетерпением ждали того дня, когда мальчик назовёт члена семьи, носящего звание кандидата той или иной лиги Нравственных убеждений; все, кроме него. «Вряд ли найдётся на этой планете прокрастианец, который по доброй воле пойдёт неведомо куда и неведомо на что,» – ещё не успел закончить про себя Амос, как вдруг в комнату зашёл высокий широкоплечий мужчина.