С этим системным сообщением палка в руках Пастора рассыпалась черной трухой.
– Не-е-е-е-ет! – взревел он так дико и утробно, что если бы поблизости были здания с целыми окнами, посыпались бы стекла.
Сто процентов!
Хорошо, умный шумовой фильтр тут же снизил громкость, так бы оглох.
А я не останавливаясь, развивая инициативу, в высоком прыжке вперед пробил коленом в висок бородача. Удар был настолько мощным, что показалось, послышался хруст костей черепа. Того едва не перевернуло в воздухе, затем он шлепнулся, хорошо приложившись щекой о твердую землю.
Готов!
С адептами тоже происходили удивительные вещи. Я сразу, активировав невидимость, метнулся к голому врагу с «Кордом», самому опасному, но тот выронил пулемет из рук, будто обессилев, упал на колени, уперся лицом в землю и завыл.
Дико, обреченно, и такая тоска была в этом голосе… Хоть и не место и не время, но пробрало до мурашек, несмотря на бушующий в крови адреналин. Красное свечение вокруг сектантов исчезло. Пинок под брюхо подбросил на полметра пулеметчика, мужик изломанной куклой свалился на бок, принимая позу эмбриона и прижимая обе руки к животу, не переставая истошно орать:
– А-а-а-а-а-а-а-а! А-а-а-а-а-а-а-а! А-а-а-а-а-а-а-а!
К нему присоединились остальные. Адепты попадали на колени. Вой и стоны неслись со всех сторон. Плющило каннибалов не по-детски. Две девушки катались по земле из стороны в сторону, схватившись за голову.
Пока они в аутах, окончательно надо было разобраться с Пастором.
Быстро сковал по рукам и ногам духовного предводителя. Браслеты наручников с трудом сошлись на мощных запястьях. Но я миндальничать не собирался, с силой сдавил их, и пусть хоть руки потом отвалятся.
И на ласточку эту суку, на ласточку!
В пасть кляп, обыскать, барахло, не глядя, в пространственное хранилище.
Усыпитель в шею!
Все, можно грузить!
Еще минут пятнадцать ушло на то, чтобы упаковать так всех.
Похоже, пастве после разрушения артефакта выжгло мозги напрочь, потому что они так и продолжали выть не переставая, при этом некоторые раскачивались, смотрели невидяще в небо, другие, наоборот, только в землю. Понимая и признавая равные права женщин и мужчин, первых связал точно так же, и кляпчик им в пасть, кляпчик! И укольчик, дарящий сон. И без всякого шовинизма.
Всем воздал справедливо!