Подпрыгнув изо всех сил, я схватилась руками за последнюю перекладину лестницы и подтянулась вверх.
Сумка ударила меня по боку, но я не обратила на это внимания и, продолжая подтягиваться, перекинула через перекладину правый локоть, а затем и левый.
Теперь мне уже удалось добраться до второй перекладины. Я наступила на нее коленом и тут внизу услышала топот и крики:
– Вон она, братишка! Наверх полезла!
Я оглянулась и увидела двух парней в джинсовых куртках, бегущих от входа в этот безвыходный коридор.
Одним из этих парней был тот самый, которого я заметила на остановке на Фрунзенской площади разговаривающим по телефону.
Я выругалась про себя и по своему же адресу. Еще мне не хватало попасться в плен к неизвестному врагу, похоже, загнавшему меня в ловушку.
Долго выяснять, кто это может быть и зачем им это нужно, я не стала. Да и не смогла бы просто.
Ситуация становилась критической, и надо было поступать по правилам критических ситуаций: сначала делать, а потом уже обдумывать последствия.
Я полезла по лестнице вверх.
Где-то в этом доме сейчас скрывался интересующий меня шантажист, внизу метались два преследователя, и чем все это могло кончиться – одному богу было известно.
Окно второго этажа справа от лестницы, тоже забранное решеткой, было с разбитыми стеклами – наверное, местные мальчишки порезвились, и в результате промежуток между прутьями стал достаточно широк, чтобы я могла рискнуть и попробовать протиснуться внутрь здания.
Может быть, это желание было и не очень умным, но и ненамного умнее было бы оставаться на лестнице.
Не думая о возможном отрицательном результате моих дурацких действий – могла же Таня и застрять! – я начала протискиваться между двумя прутьями решетки.
Мешающую мне сумку с кассетами, телефоном и пистолетом я откинула назад и, едва не порвав пиджак о разбитое стекло – а может быть, и порвала, не до того было, – пролезла-таки и встала на широкий подоконник.
Помещение, в которое я попала, было безобразно пыльным.
Единственное, что радовало: меня никто здесь не ждал с автоматом наперевес.