– Стоп, стоп, дорогой! – перебил Абир, – не интересно мне это, потому, как не бывал я там. Не хочу ничего знать про север!
3
Тут я посмотрел на своих ангелочков. Слушали меня, разинув рты. Я продолжил рассказ.
Оказалось, что Надав по бедности никуда не ездил, а сведения о дальних странах извлек из книг. В этом он честно признался Абиру. А еще добавил со вздохом, что жена упрекает его, мол, уткнет нос в толстый том, а что вокруг происходит – не знает. Семья бедствует, а ему только бы книжки читать. “Нет у тебя ума в голове, – говорит она, – только и умеешь, что балаболить – в пустой бочке и шуму много!” Однако, сама она любит слушать мужнины байки, очки ему протирает – он сквозь них хорошо видит, и они его от полной глупости спасают.
Абир посочувствовал Надаву, и сам пожаловался другу. Супруга считает его круглым дураком. Говорит, мол, мир объездил, половину отцовского наследства растранжирил, а рассказать, что видел, – не умеет. Только и может приятелям хвастаться, дескать, на весь белый свет поглядел. Много зрит, да мало смыслит. Если путешествие не меняет человека – плохой это путешественник!
Надав вызвался помочь Абиру.
– Мои очки – чудесные, – стал утешать Надав товарища, – возьми их у меня, надень да почитай книгу о дальних странах – и речь плавная польется с языка.
– Спасибо, Надав, ты настоящий друг, – растрогался Абир, – да только не выйдет пользы – ненавижу я книги читать!
– Ну, если не хочешь принять мою помощь, – сказал Надав, – то сам помоги мне. Дай мне твои очки надеть. Мои-то единственно для чтения годятся, а вдали ничего не разглядишь. Жена говорит, мол, я на три шага от себя слеп. В твоих очках увижу, что вокруг делается, расскажу супруге, и она похвалит меня: “Поумнел, наконец-то!”
– Эх, Надав, – горько произнес Абир, – у меня окуляры тоже чудесные. От благоверной своей только и слышу, мол, лицо твое совершенно бессмысленное, надень, говорит, очки, умнее казаться будешь! Вот я и купил простые стеклышки, – не увеличивают и не уменьшают, не приближают и не удаляют. Не помогут они тебе!
Так и остались два друга глупцами в глазах людских.
Питомцы душевно благодарили меня за рассказ. “Отдохнули, однако. Пора за учебу!” – строго сказал я ученикам.
Помоги, Сатан, сочинить быль!
1
Однажды пожаловал ко мне некий мудрец за советом. Физиономия книжника изображала смущение – непривычно белобородому с Сатаном беседовать, а, может, визит ко мне зазорным ему казался. Да ведь я никого не неволю! А уж если пришел человек, то я рад ему: стало быть, верит в мою смекалку. Милости прошу, всегда готов помочь.