– А похоже, парни сильно побили марсианина, он нас не заметил.
– Хорошо, коли так, – почему-то с каждым мгновением идея нравилась капитану всё меньше и меньше.
Ти́асс Шан знала, что её не видят, зато она не просто видела, она чувствовала схватку. И это было… прекрасно. Жестокая и холодная эстетика, доступная только истинному воину.
Раздвоенный язык быстро облизнул нос в предвкушении. Бой на малых скоростях – это искусство, танец, а не простое общение с программой. «Ахршшш… Жаль…» – она с удовольствием сошлась бы с любым из кораблей беглецов. Дрались они превосходно – бойцы, достойные сразиться с шаншаа́х. Серьёзный, очень серьёзный противник. Но она об этом никому не скажет. Она просто выполнит приказ.
Приказ врага.
Маршалы думали, что покорили их – таншаа́х, как они переиначили имя её народа. Воспитали, как хотели, переломали под себя. Они даже не предполагали, что голос каждого ушедшего предка звучит в памяти любого шаншаах. Дети, которых Гвардия вывезла с планеты, знали, что случилось с их родителями. И этого простить нельзя.
Так что Тиасс выполнит приказ врагов. Выполнит – и поможет им сделать ещё один шаг за край.
Она активировала излучатели и заложила манёвр, с наслаждением ощущая биение нерва Тан. Здесь – сейчас – складывалась в новый узор судьба мира.
– Канонир. Один залп.
– Принял, кэп. Только выведите меня на вектор.
– Готов…
Капитан не договорил. Взгляд выхватил сработавший индикатор кормовых щитов, по нейросети донеслось начало удивлённого «Какого…» дефлекториста, рука на пульте стала прозрачной, как на медсканере… Но понять, что это значит, он уже не успел.
– Игрок за столом, моя раздача! Конец связи!
«Наш фрегат давно уже на рейде,
Борется с прибрежною волною,
Эй, налейте, сволочи, налейте,
Или вы поссоритесь со мною!»[2]…
Мир, оказывается, такой огромный! И страшный. И интересный очень. В нём не только наша Вселенная, но ещё и куча других миров, и все они связаны между собой, и как-то можно из одного в другой попасть… Но мне пока этого мира хватит, я здесь ещё столько всего не видела! Да и страшно, если подумать. Так что не завидую я ни Хелен, ни Нику. Вот ни капельки.
А на море мне очень понравилось. И море, и то, что Тиму море нравится, и хатоны, и их мохнатые лошадки… И даже лес, но только если в глубину не соваться. И вот удивительно: и лес живой, и море живое, а как-то совсем по-разному. Море – оно родное и понятное, хотя я никогда его раньше не видела. А лес… В общем, он странный и я его не понимаю. Вот.