И бесцельно шумит
здесь остатками листьев разлука.
Хорошо одному
на промёрзшей скамье, на вокзале.
Хорошо одному
на проспекте средь толп беспокойных.
Хорошо одному
на покинутом всеми причале —
Это мантра глупцов
бесконечно скупых и свободных.
Хорошо одному
в опустевшем под вечер вагоне
Возвращаться домой
по подземным изведанным тропам.
Только эхо гудит,
только двери закрытые стонут.
Опустевший вагон —
всеми признанный рай мизантропа.
Хорошо одному,
только ложь эта давит на сердце.
Заходите в мой дом,
разделите со мною чашку чая!
Пусть не сможем мы им
утолить свою боль и согреться,
Это правильный путь —
умирать, непрерывно общаясь.
За заводом река
полупьяная, полусвятая.
Проходя вдоль неё
я всегда погружаюсь в раздумья.
Только смерть есть конец,
только смерть навсегда разлучает.
Значит, смерть есть разлук
окончательно точная сумма.
Сумма тел и земли,
что обильно полита слезами,
Душу рвущих «прощай»
и разбитых сердец, несогласных,
Что лишь смерть может всё, что лишь
смерть может встать между нами,
Не спросив ничего
и оставив без света и ласки.
Так не бойтесь её,
не имея возможности выйти
Из сраженья живым
с окровавленным чувством победы.
Всё молчит Петербург,
чьи холодные зимние виды
Вечно греют людей
лучше всякого тёплого пледа.
За заводом река.
Как стремительно кончилась осень!
И ногам всё трудней
бороздить побелевшую землю.
Окна старых домов,
словно чёрные очи колодца,
И, бросая в них взгляд,
видишь только обмякшее тело
В луже собственных грёз
с приоткрытыми ртом и глазами.
Не вставай, старина,
если больше не в силах бороться.
В этих серых краях