– Слышишь, что говорю? – твердо спросила Мария и покосилась на Ваську.
Тот, зная непростой характер Агафьиной приживалки, правильно расценил ее взгляд. Он стянул с торчавшего из стены деревянного штыря старенький зипун и направился к двери.
– Я сена скотине подам, – проговорил подросток и вышел из избы.
Оманов, наконец, управился с рубахой. Застегнув на косоворотке верхнюю пуговицу, Гаврила хлопнул себя по бокам и уселся на другой конец лавки.
– Вот для нее тюрики Федоське заказывал, – показал рукой на недоделанную небольшую печь у входной двери. – Зимой в доме холодно. Печку из глины сбил, осталось тюрики под потолком проложить.
Мария стянула с головы платок, машинально дотронулась до приметной на щеке родинки и распустила волосы.
– Ты про жир понял? – сухо спросила она, уставившись в него своими серо-зелеными глазами. – Или Федоська тебе соображалку отшибла?
– Так рано еще за медведем идти. Не в берлоге еще, – словно оправдываясь, проронил Гаврила.
– Если бы в деревне у кого был, к тебе не пришла, – отрезала Мария.
За два года, что Сальникова поселилась в деревне, Оманов не раз разговаривал с ней. И каждый раз чувствовал себя, мягко говоря, неуверенно. Сорокатрехлетняя красивая женщина говорила кратко и точно, словно вколачивала гвозди. Говорят, кто-то из деревенских мужиков пробовал за ней приударить, но вскоре от своих намерений почему-то отказался и больше к ней не подходил. Откуда она появилась, точно тоже никто не знал. Агафья, что приютила ее, сказала однажды, что женщина с Вологды приехала за поиском лучшей доли. Но общаясь с ней, в деревне никто так и не понял, что это за доля такая, которая ей нужна. А спустя какое-то время расспросы относительно ее прекратились, и любопытствовать народ перестал.
Саму же Марию интересовала только работа в колхозе и лес, где она пропадала при малейшей возможности.
– Любо ей там. Свободной душе раздолье нужно, – говорила любопытным Агафья. – Вот и ходит, когда может. Ей же сено скоту ставить не нужно, а мои куры времени немного отнимают.
Сама же Мария на все вопросы о своем увлечении лесом только пожимала плечами, да смущенно улыбалась. Дескать, нравится по незнакомым тропам и речкам бродить. Знакомства близкие тоже не заводила, и в гости без дела ни к кому не ходила. Вела себя, словно отшельница. Правда, Агафья с кем не попадя под одной крышей жить не будет, а значит, доверяла ей. Ну, а если Чуровой кто приглянется, то к тому и вся деревня относится благосклонно. Агафью в деревне уважали.