Разбойничья Слуда. Книга 4. Рассвет - страница 30

– И что? – снова спросил Григорий.

Оманов чуть склонился над столом и тихо произнес:

– Серьгу волки загрызли почти у самой Тоймы, а ножик у Ачема нашелся. Не странно ли?

И тут Конюхов вспомнил разговор двухлетней давности с Варварой Чупровой и тут же почувствовал, что пропавшее золото где-то рядом. Он посмотрел на Гаврилу.

– Да. Нож у Серьги был, когда в Тойму поехал. И Варвара тогда сказывала, что тот с собой его взял. Не выбросил же он его по дороге.

Помнил Григорий и то, что Оманов был в числе понятых, которых он привлек тогда при осмотре места происшествия с деревенским конюхом.

– Не веришь, можешь снова у Варвары спросить, – словно догадавшись, о чем думает Конюхов, произнес Гаврила.

– Спрошу, обязательно спрошу. А тебе что с того?

– А мне ничего, – негромко ответил тот. – Бумажку Федоськину порви, скажу, где его нашел.

Уверенность в том, что милиционер согласится, у Оманова была полная. Одно то, что нож нашелся далеко от того места, где на Серьгу напали волки, должно заинтересовать Конюхова. И дело не просто в ноже, иначе Гаврила и не принес бы его сюда. Даже, если и арестует, то не навек же. Вернется когда-нибудь. В конце концов, он ничем не рискует, предлагая Конюхову находку.

Григорий поднялся, прошелся по комнате и выглянул за дверь. Там никого не было.

– Никак еще кого поджидаете, товарищ милиционер? – не утерпел с вопросом Оманов.

Конюхов махнул на Гаврилу рукой, прикрыл дверь и подошел к окну.

– Ишь, какой умник! Бумажку порви! – возмутился он. – А зачем мне ножик-то? Загрызли конюха волки. Чего старое ворошить?

– Ну, коли так, тогда арестовывай, – равнодушно проговорил Оманов.

К середине лета после затяжных июньских дождей в Ачеме установилась очень жаркая погода. К полудню воздух прогревался настолько, что надоедливый до того гнус прятался так, словно его никогда не было. Скот, до этого спасавшийся от него в реке, теперь с удовольствием пасся на прибрежном лугу. Наевшись спелой травы, коровы неспешно ее пережевывали, разлегшись на разогретой земле.

Крестьяне, занятые на сенокосе и в поле работали в одних рубахах, скрывая от палящего солнца бледные тела. А вот в кузнице, где с недавних пор работал Гаврила Оманов, раздеться было нельзя. С дышащим жаром горном и раскаленным железом шутки плохи: любая неосторожность могла привести к ожогу. Время от времени он вместе с кузнецом Никитой Третьяковым выходили на улицу, доставали из колодца несколько ведер холодной воды и с удовольствием обливали друг друга.