Разбойничья Слуда. Книга 4. Рассвет - страница 35

Федоська все поняла. Женщина она была покладистая и сообразительная, а потому сказанное Конюховым истолковала правильно.

– И что теперь? – испуганно спросила она.

– А что теперь? – переспросил Григорий. – А ничего. Садись на мое место и объяснительную записку пиши. И можешь быть, так сказать, свободна. Партия и милиция в нашей стране заблудшие души не карает, а помогает занять правильную позицию, – он взял со стола небольшой листок чистой бумаги протянул Федосье.

– А чего писать-то?

– Так и пиши, что после того как написала донесение, обнаружила, что все разбитое имущество принадлежит тебе, а не колхозу и Гавриле, то есть товарищу Оманову. Потому извиняешься за свою глупость.

Когда вечером пришел Гаврила, Григорий взял со стола листок бумаги и протянул ему.

– Можешь порвать сам, – спокойно проговорил он и вопросительно посмотрел на Гаврилу.

– У Коромысла ребятишки Ивана Ларионова нашли, – ответил тот, прочитав написанное Федоськой, и порвал листок. – Они по тропе ходили с утра, малость окружнулись29 и к Бакинской дороге вышли. Младший Витька упал и руку порезал. Так и обнаружился ножик-то.

Гаврила намеренно сказал, как было дело. Все равно Конюхов рано или поздно о пацанах узнал бы. А те вспомнят о встрече с ним. А теперь пусть рассказывают – все равно кроме ножа ничего не видели.

Декабрь 1939 года

После возвращения из Ачема Конюхов пробыл дома недолго. В связи с началом войны с Финляндией в районе была создана политгруппа, которая ездила по деревням, проводя среди населения разъяснительную работу. Говоря о скорой победе в войне, крестьянам доходчиво объясняли правоту советского государства в борьбе с иностранным агрессором, указывая на недопустимость иных взглядов. Делегация была немногочисленная. Вместе со вторым секретарем райкома ВКП (б) Шейкманом и завотделом РОНО Красиковым от правоохранительных органов в группу включили Григория.

Они уже неделю колесили по району и к середине декабря добрались до Ачема. Если бы маршрут не предусматривал поездку туда, то Конюхов вряд ли бы поехал и отправил вместо себя кого-нибудь из своих помощников. Потому как с недавних пор Григорий только и думал о том, чтобы при малейшей возможности навестить земляков. Вернее не их самих, а то место, где был найден нож Серьги. Ему почему-то казалось, что именно в этом году, когда ему исполнилось сорок пять, удача не обойдет его стороной. С недавних пор под ней он подразумевал только одно – золото Серьги.