– Перед тем, как отец уехал, ничего не рассказывал? – наконец, задал он более конкретный вопрос. – Может о чем-то необычном говорил или делал то, чего прежде не делал.
Василий почесал затылок и усмехнулся.
– А он вообще ничего не говорил и не делал. Как бумагу с Тоймы привезли в начале декабря, так все только и делал, что пьянствовал. Пил и спал – все его дела.
Конюхов про себя поразился расторопности властей: война в конце ноября началась, а в начале декабря уже повестки разослали. В слух же спросил снова:
– Ну, что и пьяный все молчал? Один пил?
Васька тяжело вздохнул и снова почесал затылок.
– Песни пел. С кем ему говорить? Матери-то дома не было. Она только после того как он из дому ушел, сюда вернулась. Да я и не прислушивался особо. Только в пьяном бреду какой-то раз бормотал чего-то и тебя поминал. Ну, когда я с него валенки стягивал, он ворчал.
– Чего говорил-то? – не утерпел Григорий.
– А-а-а. Что лучше бы его Конюхов, то есть получается, что ты, арестовал, чем на войну идти. И про счастье какое-то бормотал. Что счастьем так и не доведется попользоваться. Но оно его дождется. И что есть теперь, за что кровь проливать.
«Ну, вот. Теперь уж точно. Гаврилка золотишко мое нашел определенно, – удовлетворенно подумал Григорий».
– На него дело еще не закрыто. Матери, как придет, скажи, что может, придется избу осмотреть, – слукавил он.
– Понятно, – протянул парень.
Конюхов недолго помолчал, осматривая скудное убранство избы.
– А скажи-ка, Василий, где у вас дрова хранятся?
– Дрова? Так во дворе, как у всех.
– Посмотреть могу?
– Чего на них глядеть. Но могу показать, если так нужно, – подросток взялся за висевшую на стене телогрейку.
– Ну, тогда пошли, покажешь.
Под взвозом Григорий сразу увидел лежащую рядом с костром37 дров кучу из знакомых поленьев. Василий заметил интерес милиционера и пояснил:
– Отец откуда-то привез. Велел сжечь, да только чего сырые в печь пихать.
– Я изымаю их. Бумагу потом составлю. Помоги в сани снести.
Когда дрова оказались в повозке, Григорий погнал Зорьку к собственной бане. Там он рассортировал поленья. Каждую пару составили те, у которых вырезанные прямоугольники точно подходили друг к другу. Пересчитав все тайники, прибавил их к тем, что нашел у берлоги. От полученного количества сердце бешено заколотилось.