Янис вытер рукавом вспотевшее, больше от напряжения, чем от бега, лицо. А мужик, почувствовав его смятение, сделал шаг вперед, и медленно, не сводя глаз с парня, стал наклоняться к сумке. То, что произошло дальше, впоследствии Янис не смог объяснить даже сам себе. Он резко наклонился и схватил сумку раньше рыжеволосого. Выпрямляясь, оттолкнул его и бросился бежать.
То, что правое плечо стало мокрым, он понял лишь, когда подбежал к вокзалу. Дотронувшись до него свободной рукой, почувствовал резкую боль. Сумка из руки выпала.
– Вон он! – услышал Пульпе голос Ульяны и опустился на землю.
– Старший милиционер Пилипчук! – представился подбежавший к нему страж порядка. – Где грабитель? Вы его догнали?
Янис подтолкнул к нему сумку и кивнул головой.
– Только я не смог его задержать. Но вот, – он дотронулся до сумки.
– Это моя! – услышал Пульпе уже знакомый женский голос. – Катенька, как хорошо, что он отнял у грабителя сумку. Мы могли бы на поезд опоздать.
Стоявшая рядом девочка наклонилась к Пульпе.
– Вы настоящий герой! Мы с вами еще обязательно встретимся, – с наивной девичьей искренностью проговорила она.
Янис поднял голову и увидел перед собой красивое детское лицо. Большие, чуть раскосые глаза с восторгом смотрели на него сквозь выползшие из-под шапки русые локоны волос.
– У него же кровь! – крикнул кто-то из окруживших его людей. – Ему нужно в больницу!
– Катя, что же ты застряла! У нас же поезд. Тут и без нас справятся.
– Но, мама! Он же ранен!
– Ерунда, – произнес Пульпе. – И, правда, поторопитесь. Ваш поезд отходит через пятнадцать минут.
– Откуда вы знаете? – спросила Катя.
– Я рядом живу.
С самого утра пятнадцатого декабря настроение у восемнадцатилетнего слесаря Ленинградской швейной фабрики «Большевичка» Яниса Павловича Пульпе было приподнятое. Юноша и в другие дни старался не грустить. Но сегодня весь прямо светился, и не раз вспомнил добрым словом свою любимую тетку Нюру. «Каждая слезинка по дню жизни отнимает, а улыбка – неделю прибавляет, – частенько говорила она, когда замечала на лице парня малейшие признаки хандры». Такое у него иногда случались. Днем нет. Днем рабочая круговерть захватывала с головой, не оставляя времени для чего-то другого. А вот вечерами, когда оставался один в своей комнате, накатывало. Особенно, если мысли касались матери. Тетка хорошо знала его характер и в такие минуты старалась почаще заходить к нему. Она касалась его плеча, словно таким образом хотела забрать хотя бы часть навалившейся на парня тоски, и обязательно рассказывала какую-нибудь историю со счастливым концом. А уходила от него, когда настроение парня менялось в лучшую сторону.