Флауэр не помнила этого случая, она вообще многое не помнила: как родилась, как училась говорить и многое другое. Ей казалось, что она всегда была такой, и ничего «до» никогда не было. Однако маме с папой она верила, и никаких причин сомневаться в их словах у неё не было. Тем более что ей до сих пор нравилось своё имя. По сравнению с именами других девочек, которые учились вместе с ней в классе, её имя существенно выделялось своей необычностью и красотой. По крайней мере так думала сама девочка. Но несмотря на всю любовь к своему имени, Флауэр жутко ненавидела, когда её имя произносили эти противные мальчишки.
– Флауэр! Флауэр!
Вот и сейчас… Она никого не трогала, никому ничем ни мешала, но к её дому, который стоял совсем недалеко от школы, подошли четверо мальчишек, которые, по мнению самой Флауэр, были куда противнее всех остальных. Солнце стояло высоко, школы нет, почти все дети сейчас должны играть на свежем воздухе или выполнять домашнюю работу, но вместо этого мальчики решили вновь поприставать к ней.
«Ну почему они просто не могут отстать от меня? Дать мне поиграться в одиночестве?! Обязательно нужно раздражать меня! Неужели у них нет других дел?!» – возмущалась про себя Флауэр.
Она отложила куклу, которую тоже звали Флауэр (Пурпл всех самых красивых кукол называла Флауэр, менее красивых – другими именами), открыла окно и громко крикнула:
– Чего вам нужно?
На самом деле ей не было сильно интересно, что нужно этим мальчишкам. Она была уверена, что ничего умного они всё равно не скажут, однако в ней ещё теплилась надежда, что вдруг в этот раз они пришли действительно с нормальной просьбой и вскоре, когда она её выполнит, отстанут от неё.
Четвёрка стоящих под окном мальчишек не особо долго думала над ответом. Слово взял Акир, самый глупый и задиристый из них:
– Ничего!
Он видимо счёл свою шутку чрезвычайно забавной, поэтому громко и, разумеется, противно рассмеялся. Его смех сразу же подхватили рядом стоящие подпевалы. Акир был у них кем-то вроде лидера, и каждая его реплика воспринималась остальными как нечто чрезвычайно гениальное и смешное, даже если эта самая реплика ничего в себе смешного не заключала… Особенно, если она ничего в себе не заключала.
– Глупые забияки, – тихо сказала Флауэр и закрыла окно.
Она обратно потянулась к кукле, надеясь, что мальчишки удовлетворились, но её снова окликнули: