– У отца были друзья, с которым он воевал, одно время они бывали у нас в доме и бывали после его смерти, а потом…
– А что потом? Забыли?
– Нет, кто-то тоже ушел в мир иной, кто-то переехал в другой город.
– Ну а здесь у вас есть друзья? Вы же не совсем одиноки в этом провинциальном мире?
– Конечно, человек не может жить один, – Петр Андреевич не был склонен к откровенностям. Во-первых, служба уже приучила чисто интуитивно избегать откровенностей. Во-вторых, как уже было сказано, молодой человек устал, ему хотелось поесть и немного подремать, а потом можно будет почитать.
– Кстати, я тоже воевал на Балканах. Возможно, встречал там вашего батюшку? Он тоже Железманов? Андрей? – вопрос имел немое продолжение. Гость явно хотел узнать отчество отца Петра Андреевича.
– Петрович, – правильно понял вопрос хозяин дома. – Андрей Петрович Железманов.
– А воевал он где? Под Плевной?
– Нет, на Шипке.
– Да? – оживленно спросил Аркадий Сидорович. – Я вот под Плевной. Не поверите, императора Александра Николаевича лично своими глазами несколько раз видел! Он нас тогда 11 декабря приезжал поздравлять.
Потапцев был настроен и дальше обсуждать героическое прошлое страны, тем более что повод был как нельзя подходящим. Однако разговор явно не клеился. Наконец в дверях показалась Прасковья, неся в руках пальто. Это стало поводом для откровенной фразы:
– Знаете, я, честно говоря, сегодня очень устал, я очень признателен вам за помощь, вы меня и в самом деле очень выручили, но… – окончание фразы повисло в воздухе, однако суть была ясна, и дальше гостю ничего не осталось как попрощаться, поблагодарить в свою очередь за пришитый карман и удалиться.
После его ухода в комнату осторожно вошел Тимофей. Вид у него был обиженный. Он подошел к Петру и потерся о ноги.
– Обиделся? Ну, не серчай, – успокоил Железманов рыжего друга. – Ты пойми, не все котов любят. Не надо так ко всем приставать.
Прасковья в это время собирала со стола посуду и вдруг неожиданно произнесла:
– Вот ведь нелегкая принесла!
Петр удивился. Обычно Прасковья была относительно любезна с теми, кто приходил в дом. Она могла отчитать посыльного или унтер-офицера полиции, который являлся посреди ночи, чтобы поднять следователя с постели. Но когда гости приходили днем, она обычно изображала гостеприимство, несмотря на свой ворчливый характер. Такого резкого отзыва ранее от нее Петр не слышал.