Впустила пожилая женщина (рождённая, наверно, ещё при царе-батюшке, сострадательная и богобоязненная – так почему-то решил Михаил), не обошлось без вопросов о нём, о родителях, о преследовании, об этих узколобых – всё это второпях! Он отвечал подробно и быстро, с некоторыми интересными деталями, чтобы ему поверили, не выгнали прочь!.. Телефоны тогда ещё были огромной редкостью, женщина собралась и решила идти на улицу или к соседям – советоваться и вызывать милицию. Осторожно открыла дверь – никого! Заперла, стала спускаться по лестнице.
В это самое время Большой почуял каким-то своим собачьим чутьём неладное. Пьянь-пьянь, а дело-делом. Он отошел от совсем невменяемых, прислушался у двери – тишина необычайная. Открыть дверь ключом было секундным делом – картина представилась полной. Два пинка узколобым, чтобы очухались – и жизнь пошла своим чередом.
Побежали вниз, квартира оказалась закрытой. Поставив на лестнице одного, Большой приказал другому лезть вниз из окна по импровизированному канату из галстуков и рубашек. Тот не согласился, сославшись на ненадёжность этой верёвки. Быстро нашли другую. Двое стали держать за конец, третий полез, как акробат, вниз, перебирая верёвку… Нешуточное дело, не выдержи они его веса и… Четвёртый этаж, внизу камни, врытые в землю – мостовая. Но у этих бандитов оказался ещё больший опыт лазания с помощью верёвок, чем у Михаила. Вскоре этот третий схватил паренька за шкирку, открыл легко дверь и, буквально, на руках втащил Михаила обратно наверх… Операция по освобождению провалилась, но…
Большой тщательно ликвидировал все галстуки, рубашки и верёвки из окна, наглухо запер его. Но… – опять это <<но>>!
Во дворе уже начали собираться люди, некоторые видели все эти действия со спусками вниз мальчика и взрослого. Некоторым, видимо, успела сообщить эта испуганная пожилая женщина. Несомненно, одно, суета уже началась, ждали милицию. Большой, кажется, тоже не сидел сложа руки.
Как он различал двух этих неправильноголовых, дело трудно объяснимое. Одно несомненно, делал он это легко. Вам ничего не даст, если я скажу, что одного звали Фёдор, а другого Ерофей. Всё равно не различили бы, кто есть кто! Ну, и не надо! Итак, Большой понимал, что вот-вот нагрянет милиция, что им надо срочно уходить из этой достаточно пригретой уже хаты, уходить из-за глупости <<ерофеев>>, как он их называл иногда, и забирать нужно быстро всё ценное, уносить ноги. Дело решали секунды.