Он уже было собрался выйти из зала и исполнить свои намерения, как человек, сидящий на месте Германа, стал медленно подниматься, поигрывая очками. Его лицо было абсолютно безмятежно, а в глазах играли дьявольские огоньки.
Адриан почувствовал, как по спине пробежал холодок.
Незнакомец снова надел очки и подошел к стене. Сопровождаемый изумленными взглядами, он прикоснулся правой рукой к небольшой стеклянной панели, практически невидимой на стене из темного дерева. От его прикосновений панель загорелась и превратилась в сенсорный экран.
Том резко дернулся в сторону незнакомца.
– Не советую, – отрезал тот. – Лучше оставайся на месте.
Том замер.
Незнакомец быстро набрал код на сенсорной панели. Раздался легкий щелчок, и стена стала раздвигаться.
Обращаясь к Адриану, он спросил:
– Этот код знают только два человека. Кто они?
– Я и… Герман, – почти прошептал Адриан, однако эти слова прекрасно услышали все, даже несмотря на тихое жужжание открывающихся дверей потайной оружейной комнаты.
Незнакомец прошел внутрь, уверенно открыл один из ящиков, встроенных в стену, и вынул оттуда небольшой пистолет с глушителем. Ловко провернув его в правой руке, обхватил пальцами, словно привыкая к иным восприятиям. Ствол, как родной, лег в руку своего «нового» владельца.
Темная фигура выскользнула из потайной комнаты и приблизилась к дубовому столу, возле которого все еще стояли двое изумленных служителей, а чуть поодаль – Адриан.
Слабое мерцание тяжелой старинной люстры над столом осветило высокого мужчину с пистолетом в руке. Оружие было направлено на Тома.
– Преданность делу, в первую очередь, – это преданность хозяину. А сомнение – верный спутник предателя.
Глухой хлопок завершил речь. За ним последовал звук падающего на каменный пол тела.
Герман снова щелкнул предохранителем и обратился к оставшимся:
– Благодарю вас за верность, друзья мои. Вы готовы служить мне и впредь?
В ответ Адриан и Стэнли склонили головы, выражая преданность своему главному и единственному наставнику, как, впрочем, и делали это всегда.
Глава 3. Снова на «Абидосе»
Аппетита не было, и Макс просто потягивал из кружки остывший кофе. Противоречивые чувства разрывали его, когда он наблюдал за Афиной, за ее суетливыми движениями, а главное, за глазами, периодически вспыхивающими какой-то сумасшедшей радостью, которой он никогда в ней раньше не замечал.