– На столе лежал русско-корейский словарь.
Вадик встал с кресла и, засунув руки в карманы, не спеша прошествовал к окну. «Словарь, русско-корейский…» – протянул он, жмурясь от июньского солнца и глядя на пешеходов за окном. Когда он обернулся, Игнатьича в кабинете уже не было. «Он прав, – подумал Вадик. – Хорошо, что это дело не в нашей юрисдикции».
Участковый вышел из здания ОВД и направился домой. Время было почти обеденное, и желудок потихоньку подвывал, требуя пищи. Зазвонил сотовый. Игнатьич посмотрел на экран телефона и увидел, что звонят с неопределившегося номера. Конечно, это мог быть кто угодно, но чутье бывшего оперативника подсказывало, что звонок этот как-то связан с утренним происшествием.
– Алло? – ответил участковый.
– Алексей Игнатович, еще раз день добрый! Говорит майор Чумаченко, – раздался в телефоне любезный голос. – Мы с Вами только что виделись у дома потерпевшего.
– Да… – протянул участковый, – Слушаю Вас.
– Алексей Игнатович, у нас к Вам просьба, – продолжил Чумаченко. – Пожалуйста, не обсуждайте больше это дело ни с кем. Оно теперь находится в производстве у Следственного комитета – пусть они им и занимаются. Если их заинтересует Ваша версия, они свяжутся с Вами. Договорились?
– Да, договорились, – после некоторой паузы, слегка ошеломленный, ответил Игнатьич.
– Вот и хорошо. Всего доброго! – вежливо отозвался Чумаченко, и в трубке прозвучал «отбой».
Объяснением такой осведомленности могло быть только одно – те, кто взялись за дело, моментально поставили сотовый телефон участкового на «прослушку». При этом, слушали не разговоры по телефону, а подключились к микрофону мобильного. Поэтому могли слышать всё, о чем шла речь в кабинете у дознавателя. Такое оборудование и право его использовать имелись только у очень серьезной конторы, и безусловно, убийство было непростое. «Слава Богу, что производство по делу забрали» – еще раз подумал Игнатьич.
Годом ранее, погожим октябрьским днем, около полудня, по Московской кольцевой автомобильной дороге мчался черный BMW 750Li с синим проблесковым маячком и в сопровождении черного же «Мерседес-Гелендваген G500».
За последние полтора десятка лет водители-москвичи уже почти что свыклись с присутствием на дорогах города подобных кортежей как с неизбежным злом, и без возмущения уступали дорогу. Буквенный номер правительственной серии указывал на то, что кортеж имеет государственную принадлежность, и обслуживает чиновника высокого ранга.