К вечеру все уже было готово. Запакованные рюкзаки стояли у двери. Мы сидели за столом, и я мысленно перебирала в голове все, что надо было взять с собой. Так, оружие, теплая одежда (на дворе все-таки ноябрь месяц, не лето, чай). Тут подруга соскочила со стула, и закружила по комнате, как собака, потерявшая след.
– Чего, ты? – Уставилась я на нее.
– Где манок, где манок? – В отчаянии повторяла она.
Сначала, я не разобрала даже, что она имеет в виду, продолжая хлопать на нее глазами.
– Какой манок?
– Какой, какой … Волчий!! – Рявкнула она.
– Господи!!! Да на шее он у тебя висит! – В сердцах бросила я. – Еще и выйти за порог не успели, уже суетишься. Еды набрали, как на дивизию. Мы что, в пустыню идем. Прошлый раз как -то обошлись. Сразу говорю, я все эти пироги на себе не потащу. – Не осталась в долгу я. – Вон, травы собрала какие надо, Верислав мясо подкоптил, воды в баклажку, и вперед!
– А, я что, зря два дня у печи стояла? – Начала наливаться гневом Любаша.
– Почему зря? Вон, Бесу с Летящей и Тимофею тоже, можно оставить. Им тут тоже кушать надо.
– Волки пироги не едят. – Обиженно забурчала подруга.
– Так потому и не едят, что никто им пирогов не печет. А, тут такое счастье привалило. Короче, выгружай половину. Мы туда не пироги есть идем. Может от погони придется уходить, а тут ты с пирогами.
Любаня надула губы, и, ворча, принялась выкладывать пироги из рюкзака.
Выступать решили рано утром. С этим и разошлись по кроватям. Я подсадила бабу Рисю на печку, и она через несколько минут заснула в обнимку с мурлыкающим Тимофеем.
Я легла в свою кровать и уставилась в потолок. Какое-то тревожное чувство не давало мне уснуть. Я попыталась заглянуть поглубже в свое сознание. Но, кроме смутного беспокойства не обнаружила ничего. В конце концов, я приписала это предстоящей дороге, и, закрыв глаза, погрузилась в сон. Виделся мне густой туман, стаи каркающих воронов и протяжный тоскливый волчий вой. Не стоило и говорить, что наутро я проснулась совершенно не отдохнувшей.
За окном было еще темно. Поздней осенью ночи долгие. Я тихонько встала, накинула шаль на плечи и вышла на крыльцо. Бес меня встретил, неуверенно мотая хвостом, в глазах застыла тоска. Как будто, чувствовал скорую разлуку. Впрочем, почему «как будто». Чуял, и сильно переживал из-за этого, разрываясь между двумя женщинами, волчицей и человеком. Я потрепала его по лохматой башке. Присела на корточки, и тихим шепотом принялась с ним беседовать.