– Что бы ни было, – перебил Николай своего товарища, – племянника моего не трогать, понял? У меня детей не может быть, а он – все ж продолжатель нашей фамилии.
– Я тебя услышал, – мрачно усмехнулся Лоозе, поправляя рукой спрятанный во внутреннем кармане тужурки наган. – Может, он нам сам все отдаст по-доброму, а?
– Посмотрим, – абсолютно без эмоций ответил Николай.
В это время Платон, подъехав к воротам своего старого дома, сошел с коляски, спустил маленького Матвея вниз и грустно вздохнул, чувствуя прохладу пустого жилища.
– Аким Никоныч, – обратился он через некоторое время к кучеру, – ты отворяй ворота и хозяйничай на свое усмотрение. Овес купи у соседей через дом. Рядом хозяйство того однорукого дезертира – с ним мне не хочется иметь никакого дела. Давай вначале перетаскаем вещи в дом.
Матвей, оглядевшись радостно вокруг, снова заметил мальчика, который встретился на том конце деревни, наблюдавшего за ними из-за жердей покосившегося забора огорода через дорогу.
– Матвеюшка, пошли в дом, – услышал он голос отца и, оглядываясь на Сергуню, послушно зашагал во двор.
Платон, взяв в руки кожаный саквояж, который стоял до этого на сиденье между ним и сыном, двинулся вслед за Матвеем. Аким же приподнял пассажирское сиденье и, достав оттуда две увесистые сумки из парусины, понес за Платоном.
Следующим утром, как только стало светло, Аким Никоныч выехал из ворот двора Платона. Хозяин дома вышел его провожать.
– Может, мне остаться с вами, Платон Никитич, пока ваша супруга с охраной не подъедут, а? – спросил извозчик. – Время неспокойное, и люди все злые, а у вас маленький сынишка.
– В родной деревне вряд ли что случится, – неуверенно ответил Платон. – Мы с Ксенией Павловной договорились встретиться здесь вчера, да они, видимо, задержались чуток. Сегодня, даст Бог, уже точно они должны подъехать. Я сопровождающих ее людей знаю давно – они очень обязательные люди и никогда меня не подводили.
– Вы можете на меня обидеться, если хотите, – понизив голос, обратился к нему Аким, – но брат ваш мне очень не нравится. Даром, что брат, а глаза у него, как у разбойника. И его сотоварищ – ничем ему не уступает.
– Спаси тебя Бог, Аким Никоныч, – сказал Платон и обнял извозчика. – Обо мне беспокоишься, а тебе самому-то тоже ехать да ехать…. Будь осторожен в дороге.