– Собирайся, камрад. Мы едем к Элли.
***
Позже в тот же день, стоя у окна в аэропорту, я следил за шутливой перепалкой камрадов. Джеймс издевался над Коннором, а тот грозно рычал, способный напугать своим видом разве что ребенка.
– Да взял я жилет! Взял! А ты взял… ИНСТРУМЕНТ?
Джеймс издевательски фыркнул и скривил губы.
– Взял! В отличие от тебя, я не забываю такие важные вещи!
Я покачал головой, когда наш громила, который мог довести до инфаркта даже покойника, хлопнул себя по карману брюк.
– Да ты даже бумажник забываешь взять!
Коннор взвился и рявкнул в ответ:
– Зато инструмент не забываю!
Я раздраженно поморщился и отвернулся. Раньше я мог часами наблюдать за этими придурками, останавливая их лишь тогда, когда шутливый спор пересекал границы дозволенного. Это случалось нечасто, но я точно знал – эго любого из них не выдержит оплеухи камрада.
Я уставился на взлетную полосу и сухо сглотнул, прижимая ладонь к груди. Сердце билось сильно, неровно. Дыхание было под стать ему, срывалось на хрипы. Нетерпение жгло кончики пальцев. Я пытался представить, что ждет меня в Вашингтоне. Прокручивал в голове наши разговоры с Элли и все больше убеждался – Коннор прав, она что-то знает. Она что-то скрывает от меня и делала это ВСЕ ЭТИ ГРЕБАНЫЕ НЕДЕЛИ! И это злило меня…
«Горячая голова, Логан. Давай сначала разберемся в причинах».
У всех есть причины. Но это меня нисколько не утешает.
Громкоговоритель ожил. Механический голос объявил посадку на наш рейс. Я схватил чемодан и двинулся к камрадам, раскрасневшимся и чертовски довольным собой после спора. Придурки…
«Вот чего им не хватает для…».
Я застыл статуей, когда меня окутал аромат женских духов. Словно тонкие пальчики коснулись лица. В голове зазвенел тихий смех. Я знал эти духи. Знал до последней ноты! Это ее парфюм! Это парфюм Хоуп!
Я резко обернулся и начал шарить глазами по толпе людей. Фигуры сливались в одно серое пятно – будто все сговорились надеть одежду самых мрачных оттенков! Единственным ярким пятном на их фоне выделялось ярко-красное пальто блондинки. Девушка шла к выходу из зала, хромая и опираясь на трость. Ее волосы до плеч бились, словно волны, в такт неровным, тяжелым шагам.
Я подался вперед, выискивая в однообразной массе людей знакомую фигурку, и протяжно выдохнул, осознав – ее здесь нет. В конце концов, Хоуп была не единственной женщиной, которой полюбились эти духи.