Но стоны не прекращались и было не похоже, что стонущий человек собирается куда-то уходить. Уже почти час прошёл, и под сильным ливнем можно было замёрзнуть, простудиться и заболеть. Дядя Несребек был очень добрым и хорошим человеком, никогда ни с кем не ругался и не конфликтовал, единственным его недостатком было пристрастие к спиртному. Редко, когда его видели трезвым. Особенно сильно он стал пить после того, как погиб в Афганистане его единственный сын. Ярмина, средняя дочь Мукановых, помнила, как провожали в армию Фархата. Его мать Гюльчмен, сильно тогда его обняла и долго не хотела отпускать от себя, а когда женщины всё-таки еле освободили Фархата из её объятий, она стала рыдать, как будто бы почувствовала, что больше не увидит его живым. Фархата направили служить в ГДР – Германскую Демократическую республику, это было, казалось, очень удачным местом для службы. Там и условия были несравнимо лучше, чем в СССР, и кормили великолепно, и возможность посмотреть другую страну была, когда солдаты получали увольнительную. Каким образом Фархат потом оказался в Афганистане, для всех осталось загадкой.
В то время его отец, Несребек, работал на станции Араблинка. После ухода в армию сына, он купил ослика и назвал его Наташей. Почему он дал ослику такое имя, никто не знал, а сам он не рассказывал. Он очень любил и баловал Наташу, за что та ему отвечала взаимностью и всегда и везде ходила за Несребеком, как хвостик. Несребек всё время носил тельняшку, за что и получил прозвище ‘моряк’. Односельчане так и говорили, когда встречали его с осликом: ‘Смотрите, наш моряк с Наташей идут ’. В Араблинке Несребек занимался погрузкой и разгрузкой скота, который отправляли на дальние Кизлярские пастбища, а также разгрузкой кормов. Иногда он прихватывал небольшой мешок комбикорма для Машки, грузил его ей на спину и отправлял одну домой.
– Неси домой! – достаточно было ему сказать Наташе, и та покорно шла одна до их дома все шесть километров, не сбиваясь с пути и не останавливаясь.
По дороге встречающиеся односельчане всегда приветствовали её.
– Наташа, здравствуй, наверно домой идёшь? Смотри мешок не урони, а то Несребек огорчится.
Но не было случая, чтобы Наташа хоть раз уронила мешок, который ей поручал доставлять домой её любимый хозяин.