Когда меня отправили спать, Кирсанов все же решил продолжить движение. Дима и Володя настаивали, что надо обождать непогоду, что ехать через такую метель невозможно.
К вечеру мы все собрались на ужин в кабине, но скудный рацион отнюдь не поднял нам настроения. Мы были в пути уже сутки, однако за последние несколько часов проехали едва ли два десятка километров. Если так пойдёт и дальше нам придётся расстаться с вездеходом – рано или поздно еда закончится. Но ведь буран не может продолжаться так долго!
– Может, – сказал Дима таким голосом, что у всех душа ухнула в пятки.
Кирсанов смотрел на нас, переводил взгляд с одного невеселого лица на другое и наконец произнёс:
– К черту все, выезжаем на трассу, будь что будет. Наша цель – Хабаровск. Ещё примерно пятьсот километров. А там сядем на самолёт или на поезд.
Решение было принято единогласно, не смотря на связанные с ним трудности. Но вся соль была в том, что, когда мы попытались определить направление к трассе, то поняли, что понятия не имеем, где находимся. Случилось то, чего Кирсанов опасался больше всего – съехать с дороги и потеряться посреди тайги. Теперь вокруг нас не было ничего, кроме сотен квадратных километров зимнего леса…
Опасаясь, что нас заметёт, мы все равно ехали. Выискивая по карте деревни и села, любые населенные пункты, по которым можно было определиться с местонахождением, водители на ощупь отыскивали верный путь. Это нисколько не помогло, а постоянные повороты, блуждания, остановки так утомили Володю, что он в конце концов не выдержал и заявил, что больше это продолжаться не может, нужно дождаться хорошей погоды, определить по звёздам наше положение и только тогда продолжить путь.
Кирсанов смотрел вперёд в узкий иллюминатор, и в лице у него вдруг появилось незнакомое для меня выражение – он как будто готов был сдаться. Было решено устроить привал в ближайшем подходящем месте. Снегопад все ещё был очень силён, у нас так и не вышло найти себе подходящее укрытие и в конце концов Володя заглушил двигатель на опушке леса и с тех пор мы простояли на этом месте два дня.
Мы никак не рассчитывали, что наш путь до Хабаровска может занять больше трёх дней, поэтому и без того скудный рацион сократился вдвое. Тогда, во Владивостоке, готовясь выступать, три дня были поставлены Кирсановым, как самый долгий срок, но каждый держал в тайне уверенность, что мы будем в Хабаровске к утру. Но теперь об этом пришлось забыть. Мы голодали, мы устали, мы утратили надежду и уже всерьёз готовы были признать поражение, готовы были бросить вездеход. И когда снегопад не перестал и на второй день, такой поворот событий стал неизбежен.