Осока - страница 7

Шрифт
Интервал


На дальней станции сойду

Главное, ты есть на этом свете…

Цитаты о жизни

Герману не спалось.

В вагоне было душно и темно. Вагон был плацкартный. Народу набилось полно. Все уже спали. То тут, то там с полок свисали рука или нога, раздавался заливистый храп.

Герман спустился с полки. Ему хотелось глоток свежего воздуха.

Поезд подъезжал к какой-то станции.

Герман вышел в тамбур. Там было светло. Горел верхний свет. Стояла девушка. Светлые волосы стянуты в длинный хвост на спине. Большие синие глаза сияли каким-то внутренним светом, когда она подняла их и посмотрела на него.

Герман встал рядом.

За окном была глубокая ночь. Стрелки часов перевалили за цифру два.

Поезд подкатил к перрону и остановился. Перрон освещался тусклым светом привокзального фонаря.

Последний вагон, в котором они ехали, остановился за платформой. Места всему поезду не хватило. Дальше была высокая насыпь и рельсы.

Спуститься аккуратно не представляло никакой возможности. Тем более в ее нынешнем деликатном положении. Девушка придерживала руками огромный живот, который было не скрыть даже под длинным плащом.

Она стояла на последней ступеньке вагона и задумчиво вглядывалась в темноту. Проводница громко зевая, открыла дверь вагона и ушла к себе в купе. Она даже не обернулась на девушку.

«Поезд стоит всего две минуты. Прыгайте!» – был ее безапелляционный, жесткий вердикт.

Платформа закончилась. Внизу была только высокая насыпь, скользкая от прошедшего дождя. Тишина. И никого вокруг.

Как спуститься вниз? Это был вопрос! И еще какой…

Девушка все вглядывалась в темноту, медлила и словно чего-то ждала. Придет добрый волшебник и поможет ей, совершит чудо.

Сначала бросить свой чемодан. А потом прыгнуть самой. Живот она придержит руками. Это не страшно. А главное, недолго. Пусть малыш немного потерпит. Она погладила живот, замерла на мгновение и приготовилась к прыжку.

У Германа был приятный голос, бархатный и сексуальный. Он остановил девушку: «Не смейте, остановитесь! Это опасно! Вы же убьетесь или навредите себе и малышу!»

Герман был молод, силен, светловолос, приятной наружности. Он спустился мимо девушки по ступенькам, слегка прижав ее к краю вагона, спрыгнул вниз на насыпь, а потом протянул ей руки: «Прыгайте! Теперь не страшно!»

Парень был такой добрый, такой смешной, в своем порыве помочь незнакомой беременной девушке. Настоящий мужчина!