Подозреваю, многое они так и не смогли понять, хотя уточняющих вопросов не задавали.
Последний вопрос касался как раз моего сюда переселения, и рассказать мне больше было нечего. Мне самой требовались ответы и объяснения, которых никто не спешил давать.
— Приятного, конечно, мало, — облокотившись о перила, рядом со мной встал Гарс, глядя на вялый водный поток под нами.
— Вообще ничего приятного, — прошептала я, быстро вытирая рукавом рубашки непрошенные слезы. Не хотела же плакать.
— Не спорю, — усмехнулся он, — но теперь мы знаем, что ты миленькая.
— Это я-то миленькая?! — от возмущения слезы полились в три раза активнее, что Гарса очень развеселило.
— Я не все понял из твоего рассказала, но именно такое впечатление у меня о тебе сложилось. Немного странная, но вполне милая. Вэйду повезло.
— Чем это повезло? — Носовой платок, протянутый уверенной рукой, я приняла и тут же высморкалась, чем совершенно не смутила Гарса. В его глазах я как была миленькой, так и осталась.
— Я не был знакомы с Селиной лично, это правда, но имел неудовольствие видеть ее в городе, — Гарс чуть нахмурился, вспоминая те неприятные мгновения, — такая юная и такая ядовитая…
— И совсем не миленькая, что ли?
— Представь себе, — кивнул он, после чего неожиданно громко позвал, — Вэйд, тут твоя невеста плачет, не хочешь ее утешить?
— Я ее только что допрашивал, — раздалось от кареты, — не думаю, что мое общество — именно то, что ей сейчас нужно.
Я активно закивала, подтверждая его слова. Женишок у меня, конечно, тот еще страх, но хотя бы сообразительный.
— Ну и как долго мы тут стоять будем? — недовольный Гарс осмотрел безлюдную улицу. Странно, все-таки, что тут никто не ходит. — Скоро селайа поплывет, а я еще после прошлого раза слух полностью не восстановил.
— Се… чего?
— Селайа, — повторил он, — рыба такая. У них на этой неделе период миграции. Каждый год в одно и то же время эта дрянь здесь проплывает. И звенит просто ужасно. Давно бы уже пора заслоны установить, но императрица нам досталась жалостливая и не очень… дальновидная. Запрещает хоть что-нибудь с ними делать. Единственная радость — они изумительно вкусные.
Я по-новому взглянула на закрытые магазинчики, на плотно прикрытые ставни домов, поднимавшихся над нами на высоту до четырех этажей, на совершенно пустую улицу…