Но не полностью.
Что-то я чувствовал. Кого-то. Иногда мне слышался женский голос. Кто-то икал. Один раз отчетливо расслышал «Трайл, ты еще жив?..»
«Кто ты?» – спросил я тогда, но ответа не последовало.
Этот голос иногда выручал. В самые отчаянные моменты он пробуждал меня из полубреда.
Бам!
– Вамис, как самочувствие?
Если бы я дышал, то задохнулся бы. Если бы мог трястись, то меня убило бы судорогой. Если бы я мог видеть, то в глазах бы лопнули железные шары. Голос! Настоящий! Живой! Кто это?
– К… кто?..
Тишина.
– Можешь говорить? – удивился голос. – Я под впечатлением. Скажи еще что-нибудь…
– Кто т… ы?
– Ну надо же… Я – твой лучший друг. Неужели ты забыл? Мы обещали разговаривать с тобой раз в пятьдесят лет. Пришло время.
– Пятьдесят лет? Я… не пятьсот?
Я испытал эмоцию, которую называют удивление. Неужели прошло только пятьдесят лет?
– Всего пятьдесят. Считай, что твой первый день пожизненного заключения прошел. Ну? Так как ощущения?
– П…
– П?
– …шел на… х… й…
– Ничего. У тебя все довольно неплохо. Сейчас привыкнешь, речь вернётся. Я уделю тебе побольше времени. Ты обещал мне рассказать про нашу прародительницу. Не зря же я… – зевок, – столько ждал.
Что? Про кого я обещал? Что обещал? Пришлось сильно напрячься, чтобы понять, о чем идет речь и что такое речь и вообще, как понять.
«Тр-а-а-айл» – прошептал женский голос. Такой знакомый. Теплый, золотой.
Мозги просыпались.
Клетки регенерировали.
Нейронные связи восстанавливались.
Электрический сигнал передавал биты информации от одного полушария к другому.
– А-а-а-а-а! – заорал я в своей голове.
Голос палача стал четче:
– Неужели я ошибся? Пожалуйста, не порти мне день, вамис.
– Т-ы-ы-ы?
– Все верно.
– Я тебя помню.
– Отлично, – взбодрился голос.
– Т… ты! Ты знаешь кто такой Бордул?
– Первый раз слышу.
– О, нет. Нет-нет-нет-нет. Клянусь всеми его сиськами, я вас познакомлю. Я выберусь отсюда! Я выберусь, и ты будешь Бордуловой подстилкой тысячу лет! Он познакомит тебя со своим анальным расширителем и ты будешь молить о том, чтобы очутиться на моем месте! А-а-а!
Шиза зашевелилась:
«Жизнь тебя ничему не учит, ага?»
«Ага»
– Вот как? А я хотел тебе сказать, что твое заключение окончено. А ты мне опять угрожаешь…
Я не мог поверить. Что?
Палач сладостно заговорил:
– Новые указания. Выпустить тебя.
– Ч… что?
Надежда загорелась огнем.