– Княжич на вас смотрит. Где же ваше благочестие? – заплакала княгиня, вытирая нос рушником.
– Мое дело. А ваше дело сопли ему вытирать, – продолжал злиться на жену Василь Макарыч.
Ему казалось, что жена слишком много на себя берет, указывая как ему себя вести.
– Вам бы в церковь на службу сходить, да лицо людям показать трезвое, – не унималась княгиня.
– Знайте свое место, ваша светлость. Идите в опочивальню и молитесь за князя своего, – указал он рукой на дом.
Княгиня поднялась и спешно ушла. Не хотелось ей продолжать ссору с мужем при дворовых да служниках. Хмель всему виной. Но когда она видела мужа в трезвости, она уже и не помнила.
Вечером Ольга Михайловна засобиралась на реку встречать полнолуние. Надела новое платье, заплела косу и положила в потайной карман игрушку диковинную деревянную, чтобы порадовать себя в эту большую лунную ночь да силушки природной набраться. В ночь, когда травы склоняются перед ликом луны и птицы замолкают раньше обычного, зверь дикий притихает и ждет обновления в природе.
На камень легла она и устремила взгляд свой в черное небо, утыканное звездами. Казалось, что протянешь руку и достанешь до них. Выбирай любую и снимай ее себе на платье брошкой или в волосы заколкой.
Подняла руку вверх княгиня и провела рукой по звездам, погладила их, приласкала. Одна сорвалась вдруг и, мелькнув хвостом, полетела вниз, словно налитое яблоко с ветки старой яблони, что в саду.
Улыбнулась княгиня. Только не радостно было ей совсем. По щеке катились слезы. Но она держала улыбку на лице и продолжала играть со звездами.
Княжество, заброшенное волновало ее и благочестие Василь Макарыча, утопающего в пьянстве да разгуле угарном. И одиночество при живом муже не давало покою. Теплился в сердце ее только княжич Егор Васильич – глазищи светлые и радость его детская, не смышлёная еще.
Круглолицая луна закружилась в реке, расплескивая по воде блики серебряные. Обжигала она в эту ночь своим сиянием и молчала, будто и не умела никогда шептаться.
Погладила княгиня камень и не почувствовала ничего. Ни силу его, ни мощь природную. Задрала подол и схватила себя за кудряшки, потянула и бросила. Едва боль утихла, тепло разошлось по телу. Живая.
Встала княгиня с камня и обратилась лицом к луне, что жгла ее нещадно. Поклонилась ей учтиво и пошла в сторону дома по тропинке.