Когда мы с Саммер узнали про завещание, я подумала, что теперь мы с ней сцепимся не на жизнь, а на смерть. На кону – сто миллионов долларов, за которые нам обеим предстояло побороться. Больше никого на дистанции не было. Даже если б и не имелось некоего секрета касательно Бена, то брат по-любому на четыре года моложе. У нас было четыре года, чтобы выйти замуж и родить, прежде чем ему стукнет восемнадцать.
Бен открылся еще лет в двенадцать. Насколько я понимаю, взрослые и так уже всё знали. Бен, конечно, не щеголял в обтягивающих шортиках в блестку и не пытался обжиматься с другими мальчиками в школе, но почему-то все взрослые знали: Ридж Кармайкл стал отцом семерых детей, но так и не родил гетеросексуального сына.
Роду Кармайклов предстояло оборваться. Это, должно быть, жутко бесило моего отца.
Наверное, тот думал, что когда его не станет, все мы уже будем взрослыми, так что и в страшном сне представить не мог, что его дочери станут соревноваться за звание самой молодой невесты. Похоже, он просто не хотел, чтобы кто-то из нас повторил его ошибку, которая привела к разводу с Маргарет, – ошибку, выразившуюся в том, что дело продолжения рода он затянул настолько, что едва не опоздал. Ладно хоть у мужиков всегда остается вариант попробовать еще разок с женой помоложе – нам, девушкам, подобная тема не светит.
На следующий день после похорон отца я прокралась в спальню матери и сцапала копию завещания. Запершись в туалете, торопливо зафотала все страницы на телефон, чтобы позже прочитать их в спокойной обстановке. Правила были изложены предельно ясно и четко. Мой отец оказался по-своему прогрессивным – сторонником равных возможностей. Внук-наследник необязательно должен быть мужского пола. Но он должен иметь полное право носить фамилию Кармайкл, и он должен быть первым.
Пока этот самый внук не достигнет совершеннолетия, формально деньги остаются в доверительном фонде, но распорядителями его становятся родители наследника, так что получают практически неограниченные права использовать эти деньги, как их душе угодно. С одной лишь серьезной оговоркой: они могут тратить их на себя или на своих других детей, но не имеют права делиться ими с остальными из нас. У моего отца не было интереса подкармливать неудачников – «победитель получает все».