– Да, – сказал он. – Я смотрю, как горит здание. Подумал, надо бы тебе звякнуть.
Она рассмеялась.
– Я от него прямо через дорогу, – сказал он.
Она снова засмеялась и сказала:
– Я как раз слышала по радио. Говорят, дым – в восемь этажей.
– Ага, – подтвердил пассажир. – И тут три пожарника, стоят на верхушках лестниц, поливают крышу водой, но ты об этом, наверное, знаешь лучше меня.
Опять: смех.
– Ну, – сказал пассажир, – вот, собственно, и все. В следующий раз звякну, если увижу, как что-то горит.
– Непременно звякни, – сказала она.
И они славно повесили трубки.
В прошлом у них бывали гораздо менее славные беседы. Пассажир вспомнил их общее прошлое: первую встречу, потом как они стали любовниками, ночи и дни вместе, как переползли из одного десятилетия в другое, а потом все развалилось на пустые годы и безмолвие душевных руин.
Он подумал о том, как только что ей позвонил. В своей нелепой логике этот звонок был каким-то идеальным.
Пассажир бы ни за что не позвонил, не отчаль автобус без него, не выкинь его автобус на место пожара, который пассажир решил исследовать, поскольку больше в географическом календаре нечего было делать в февральское воскресное утро странных скитаний, что начались весьма невинно, когда пассажир в конце сентября уехал из Монтаны.
Я подозреваю, пассажиру как раз и уготовано переезжать с места на место, но от этого не легче. Помочь ему толком нельзя, разве только удачи пожелать, и еще, будем надеяться, он хоть чуть-чуть понимает, что́ это с ним такое неудержимо случается.
С чего это я внезапно снова на Аляске, где меня кто-то везет по дороге, упорно желая показать поддельные тотемные столбы? Видимо, вот так оно все и происходит, когда дни, недели, месяцы и годы тебе вдруг уже неподвластны.
Я видал настоящие в музее антропологии университета Британской Колумбии, но решил ублажить человека, который хотел показать мне поддельные в Кетчикане, Аляска, потому что он милый человек, хочет быть хорошим хозяином, гидом, и какие-то поддельные тотемные столбы – часть его экскурсии.
Мы катим к поддельным тотемным столбам, и он рассказывает мне про свою личную жизнь, хотя повода я ему совсем не давал. У него очень сложная личная жизнь, и, по-моему, он хочет от меня доброго полезного совета, который, возможно, все уладит и прояснит.