Одна фолк-певица написала о Гонолулу песню – мол, снесли рай и построили автостоянку[2].
В центре я видел ресторан со столиками на тротуаре. Дождь, в кафе ни души.
– Тут, наверное, интересно посидеть и понаблюдать за людьми, когда погода хорошая, – сказал я женщине, с которой, понятное дело, ехал в машине, потому что ходить по Гонолулу совершенно бессмысленно. Трудности с попаданием оттуда туда поставили бы в тупик самого Эйнштейна. По сравнению с дорожным движением в Гонолулу e = mc>2 – дважды два четыре.
– Ты не то слово сказал, – ответила она.
– В смысле?
– За машинами. За машинами понаблюдать, а не за людьми.
Мы поехали дальше, куда нам полагалось ехать, потому что если мы туда не доедем, то не найдем место для парковки, а в Гонолулу это очень важно. Я думаю, автомобили увлекали бы меня чуть больше, вози они свою парковку с собой.
Прилетев с Аляски, я в Международном аэропорту Гонолулу увидел птицу. Я раньше никогда не видел птиц в аэропортах. Она как ни в чем не бывало порхала среди людей, садящихся в самолет, и людей, только что с самолета.
И она не пугалась – не так, будто ее по нечаянности заперли в аэропорту. Ей было вполне уютно. Я думаю, в аэропорту она жила – поэтическая жизнь, которой не коснулся страх полетов. И еще птица, наверное, была знамением, предвестницей фотографии с курицей.
Я вышел из аэропорта, меня ждала японка, и я сел к ней в машину, не зная, во что вляпываюсь, – таков тут стиль жизни с тех пор, как Лос-Анджелес съездил в отпуск на Гавайи и решил не возвращаться домой.
Ах да, забыл сказать: в календаре кое-что переменилось. Я вчера выехал из Беркли и на две недели до Чикаго перебрался через залив в Сан-Франциско.
Я, может, попытаюсь рассказать, что погнало меня из дома, где повесилась женщина, только мне нужно пару дней покопаться в деталях – а может, вообще не стану об этом писать. Пожалуй, все же стоит, потому что это имеет отдаленное отношение к повесившейся женщине.
Но еще не следует забывать, что эта книжка – географический календарь нескольких месяцев жизни одного человека, и, мне кажется, нечестно требовать от нее идеала, если он вообще бывает. Вероятно, ближе всех к идеалу гигантские, абсолютно пустые дыры – их астрономы недавно обнаружили в космосе.
Если там ничего нет, как может что-то разладиться?