После начала англо-франко-советских переговоров выяснилось, однако, что в Париже и, особенно, Лондоне видели в них скорее средство давления на Германию в надежде сдержать ее агрессивные намерения на западе континента одними разговорами о возможности коалиции с СССР, не идя на ее фактическое создание. Со своей стороны, уверяют нас, советское правительство искренно стремилось к достижению тройственного соглашения, и только выявившаяся к середине августа 1939 г полная бесперспективность дальнейших переговоров с англо-французской дипломатией заставила его принять германское предложение о заключении Договора о ненападении.
Официальная советская позиция по истории данного вопроса была изложена в 1948 г. в подготовленной на самом верху знаменитой Исторической справке «Фальсификаторы истории». Справка стала «нашим ответом» на публикацию на Западе трофейных документов МИД Германии о советско-германском сотрудничестве в 1939–1941 гг., в том числе секретных протоколов к Договору августа 1939 г., существование которых СССР категорически отрицал. В ней, в частности, говорилось: «Было бы грубой клеветой утверждать, что заключение пакта с гитлеровцами входило в план внешней политики СССР. Наоборот, СССР все время стремился к тому, чтобы иметь соглашение с западными неагрессивными государствами против немецко-итальянских агрессоров в целях осуществления коллективной безопасности на началах равенства. […] Если СССР добивался соглашения о борьбе с агрессией, то Англия и Франция систематически отвергали его, предпочитая вести политику изоляции СССР, политику уступок агрессорам, политику направления агрессии на Восток, против СССР. […] Понятно, что при таком положении дел в Европе Советскому Союзу оставался один выход: принять предложение немцев о пакте. Это был все же лучший выход из всех возможных выходов» [1, с. 53–54].
Как уверяла официальная историография, этот выход был лучшим потому, что благодаря подписанному с Берлином соглашению удалось отсрочить фашистское нашествие на СССР на полтора года, которые были использованы для подготовки советских вооруженных сил к отражению агрессии. Указывалось и на увеличение глубины стратегической обороны на 150–250 км в результате воссоединения с СССР захваченных ранее Польшей западно-белорусских и западно-украинских земель, возвращения Бессарабии, аннексированной Румынией в годы гражданской войны, а также присоединения к Советскому Союзу (румынской) Северной Буковины. И, конечно, на добровольное вхождение в СССР трех прибалтийских государств, позволившее создать в этом регионе новый рубеж обороны.