. Пару лет назад, она уже останавливалась у него, когда приехала в Гоа с отцом. Старик, хозяин геста, почему то, был очень доброжелателен к Алисе. Отказывался брать деньги за проживание и смотрел, иногда, очень задумчиво. Отец рассказывал, что индус вообще не меняется со временем. Рассказывал, что двадцать лет назад он уже был точно таким же стариком.
Алисе достался номер с просторной лоджией, на которой, помещалась полноценная кровать, стол и пара стульев. Она сразу влюбилась в это место. Гостевой дом находился почти в первой линии от моря и возвышался немного над соседними постройками и пальмами. Поэтому, можно было смотреть на море, наслаждаться ветром и запахом песка. При этом, пляж и люди на нем, были скрыты из вида. Пространство казалось прекрасно уединенным, уютным, и даже немного магическим.
Алиса сидела, лицом к морю, за потрескавшимся деревянным столом, который был в несколько слоев покрыт синей, немного облупившейся от солнца краской. Перед ней стояло небольшое зеркало, баночки с кремами и мазями, набор для маникюра и щетка для волос с гладкой, пластиковой ручкой. Все было аккуратно расставлено на чистом, пестром полотенце с индийскими узорами и изображением Шивы в центре.
Алиса была красива. От матери ей досталась белая кожа, конечно, не совсем уместная в тропическом климате, и карие глаза, которые желтыми огнями блестели в лучах скоро заходящего солнца.
Чем дольше Алиса находилась в Индии, тем чаще слышала, о своей эгоистичности, самовлюблённости, черствости, невнимательности к людям. Странно, но с каждым днем эти слова казались все менее значимыми и иллюзорными. Мир вокруг будто терял очертания, тонул в тумане, утрачивал осязаемость. Зато мысли и чувства обострялись, становились материальнее, реальнее, важнее. Алиса все больше углублялась в духовность, в осознанность. В мире осталась только она и ее Бог и это было единственным, что значимо.
Алиса чувствовала гармонию с собой. Она вставала и уходила из компании, когда ощущала такой порыв, не прощаясь и не говоря ни слова. Отправлялась гулять по пляжу, или размышлять сидя на песке. Наверное, заходящее гоанское солнце действительно дарует свободу.
В Москве, в прошлой жизни она, почему-то искала оправдания и причины, пыталась объяснять свои поступки, слова и порывы. Сейчас все изменилось. Как оказалось, легко сказать правду, свое мнение, вместо привычного вранья, или игнорирования звонков и сообщений. Она уже и забыла, почему раньше не могла выдавить из себя: