Открыв металлическую входную дверь, он оказался в коридоре, вдоль которого по обеим сторонам шли квартиры. Окна, которые замыкали коридор, тоже разбились, и в них падал мрачный багровый свет. Коля жил по центру напротив лестничной площадки, где за место наружной стены от первого и до последнего этажа простилалось сплошное окно из толстого стекла.
Он встал напротив ступенек, которые вели вверх, и из этого окна на него падал кроваво–красный свет, и на этом фоне, словно сотни мелких пёрышек, гулял по воздуху этот странный красный пепел.
Коля выставил ладонь, и одно пёрышко приземлилось на неё, но сразу, как тает снежинка на тёплой ладони, оно превратилось в красную пыль.
«Что это за дрянь? Что здесь происходит, мать вашу?»
Во многих квартирах сквозняком бури напрочь вышибло входные двери и через оставленные дыры стали выходить тени. Багровый свет светил лишь на лестничную площадку и из окон по краям коридора. В остальных местах было мрачновато, потому Коля недоверчиво прищурился, чтобы разглядеть силуэты и задумался:
«Живы? Вы тоже живы? Или…»
Вдруг что–то резко потянуло назад. В испуге он обернулся, выбив плечом руку, что держала его за энергоблок на спине. Это была женщина в белом домашнем разодранном халате. От толчка она пошатнулась, а затем замерла. Потрёпанные грязные волосы закрыли, склонившееся лицо и облезлые руки свисли, сделав её слегка сгорбленной.
– Наталия? – удивился Николай, узнав пожилую соседку, что частенько разбавляла дошираковский рацион холостяка горячими пирожками. Решительно шагнул ближе и, положив правую руку на плечо женщины, слегка наклонился, чтобы рассмотреть её лицо. – Что с Вами Наташа? У меня есть ещё костюм. Мы выберемся…
Лицо соседки медленно поднялось и некогда уложенные в две стороны волосы, словно две шторки разошлись, показав лицо. Смещенная переносица спускала застывшие подтёки крови и выставляла некогда продолговатый нос стрелочкой в сторону. По кругу белков глаз, как будто тонкие красные вены тянулись к широким зрачкам. Правую щёку, словно лезвием срезало, откуда виднелись ряды задних почерневших зубов. Взор и оскал выражали лишь ярость.
Десятилетняя борьба с биотерроризмом показывала подобные зрелища. Взвод Николая и занимался тем, что зачищал подобных «заражённых» в атакованных биотеррористами местах. Секунды хватило, чтобы понять, что она не жилец, от чего Колю пронзила печаль. «Мертвы. Они все мертвы, но… я. Почему жив я? И что вообще произошло?»