– А тебе идет мой коньяк, – неожиданно весело усмехнулся шеф. После взял меня за руку и перетянул к столу. – Сядь рядышком, так нам обоим будет удобно. Согласна… любимая?
Произнес он последнее слово так, будто собирался прыгнуть в огонь. Мы обменялись шальными взглядами, и я молча кивнула, не найдя, что ответить. Пододвинув стул, я уселась рядом с ним и воззрилась на монитор. Колчановский, размяв пальцы, выдохнул и произнес деловым тоном:
– Приступим. Итак, твои пожелания?
– А твои? – осторожно поинтересовалась я, собираясь заранее узнать, чем шеф хочет обязать меня.
– Неразглашение, конечно, – пожал он плечами. – А еще я не позволю тебе отказаться от авантюры и бросить меня на половине пути. Договор будет считаться исполненным, когда я получу свой выигрыш.
– В случае проигрыша?
– Его быть не должно. Но если будет, значит, я признаю, что ты исполняла свои обязанности ненадлежащим образом. И вот тогда точно увольнение.
– Молодец какой! – воскликнула я возмущенно. – Значит, себя винить ты не станешь, так? Может, это ты окажешься плохим актером, а я отвечай?
– Я – хороший актер.
– Тогда почему не смог смотреть на меня с нежностью?
– Я был не готов.
– Тогда попробуй снова.
– Легко! – воскликнул он с вызовом.
– Давай! – азартно ответила я. – Сто рублей, если я хотя бы увижу тень эмоции.
– С паршивой овцы хоть шерсти клок? – ядовито спросил шеф, и я жизнерадостно кивнула:
– Ага.
– Бухгалтер, – обличил меня Костик.
– Не-а, – я мотнула головой, – любимая.
– Пятьсот, если потянешься ко мне, – с ответным азартом заявил шеф.
– Тысячу, если захочу поцеловать!
– Идет, – мы ударили по рукам, и Костик устремил на меня взгляд.
Гляделки продолжались минут пять. Я зевнула. Шеф усилил напор. В прямом смысле. Он подался вперед, еще шире распахнул глаза, и мне подумалось, что у него сейчас на лбу вздуются вены от усердия. Прошло еще две минуты, эмоций не было. Нет, обманываю, одна эмоция появилась – жалость. Мне стало жалко моего КГ, он честно старался быть правдивым, и я даже хотела ему подыграть, но потом вспомнила про пункт о ненадлежащем исполнении обязанностей, и жалость исчезла. Да, эмоций не было.
– Ну?
Шеф, наконец, выдохся и его взгляд стал вопросительным. Я развела руками.
– Черт, – выругался Костик. – Хорошо, давай теперь ты.
– Сотку, – потребовала я.