Я живо представил себе неприятельский город, опоясанный желтой крепостной стеной. Вот, переодетый в купеческое платье, я пробираюсь за стены с каким-нибудь попутным караваном. Хожу по городу, собираю ценную информацию, а ночью возвращаюсь к воротам и угощаю стражу вином, в которое загодя добавил снотворное зелье. Стражники пьют, потом засыпают, выпустив алебарды из ослабевших рук, а я снимаю с городских ворот тяжелый засов, наваливаюсь плечом на створки и, распахнув ворота, подаю условный сигнал. Ярко светит луна. Где-то в поле за городом мигает ответный сигнал и вскоре, в полной тишине, к воротам подходит наша кавалерия. Она растекается по городу, то тут, то там вспыхивают пожары. К утру город взят.
«Это все благодаря одному единственному человеку!» – так скажет в своей торжественной речи наш генерал…
– Эй, – товарищ по парте толкнул меня локтем в бок.
– А?
– Уснул что ли?
– Да нет, задумался…
– Пантусов на тебя смотрит.
Я отогнал мысли о грядущих подвигах и заставил себя вернуться к лекции. Что там говорит Пантусов? Что-то про иссыкский курган. Про то, какой он особенный и непохожий на все остальные курганы. Мол, где это видано, чтобы скифы хоронили своих мертвецов в гробах, да еще в железных?
Неожиданно лекция прервалась.
В дверь постучали, и на пороге класса возник дежурный офицер. Пантусов спустился с кафедры, подошел к дежурному и о чем-то коротко с ним переговорил. Потом обернулся к классу, взгляд его начал переходить от курсанта к курсанту и, к моему удивлению, остановился на мне.
– Ботабаев…
Я встал из-за парты.
– Да, Николай Николаевич?
– Вас к директору, к полковнику Беку.
– Разрешите идти?
– Идите, от занятий вы на сегодня свободны.
Меня вызывает Бек! Но зачем? Может у меня неприятности по учебе? Странно…
Но настоящие странности были впереди.
***
Дежурный, доложивший обо мне полковнику, придержал дверь и сказал: «Вас ждут».
Я зашел в кабинет директора. Легенда степного сыска полковник Бек не любил канцелярскую мебель. В кабинете не было ни стульев, ни громоздких письменных столов. Обстановка некоторым образом напоминала казахскую юрту. Под ногами лежали толстые ковры. Они же украшали стены. В углу, под портретом государя, за невысоким круглым столиком-дастарханом сидел на полу, поджав под себя ноги, маленький сухощавый человек в расстегнутом от жары мундире.