– Это новый поворот сюжета, – откликнулась Света. Нина помалкивала. Помалкивала!
– Я должна тетю предупредить, – сказала Светуля. Я сделал комически широкий жест в сторону журнального столика, на котором стоял телефон.
– Тетя Вера! – постаралась Света сделать голос серьезным и трезвым, набрав номер. – Мы тут с Ниной… Ты звонить не будешь? – улыбнулась она нам и Нине, доложившись тете.
– Куда? В наш родной Даугавпилс? – развеселилась Нина…
Приняв душ последним, я оглядел опустевшую гостиную, свой диван. К девушкам соваться не стал, но Вовочку проведать, как тот устроился, счел себя обязанным. Войдя, увидел, однако, рядом с наглой рыжей мордой Вождя Краснокожих улыбающуюся физиономию Светочки!
– Сюда нельзя, здесь кролики! – засмеялась она.
Блин! Я поскорее вышел! Этот гад все же совратил невинное дитя! Что мне было делать? В той комнате, где большая двуспальная кровать, пребывала сейчас Нифертити. Идти к ней было самонадеянно и страшно, остаться же на диване, в гостиной, не попытав удачу, – глупо. Я взял гитару и робко шагнул в комнату к Царице Египетской. Боялся, что увижу сейчас ее спящей, отвернувшись лицом к стене, но нет! Она лежала, укрывшись легким одеялом. Черные волосы разметались по белой подушке, прекрасные глаза смотрели на меня.
– Серенада на ночь! – Я осторожно присел на краешек кровати.
Она приподнялась на локте, придержав другой рукой одеяло на груди. Показала, что готова слушать.
Вдоль обрыва, по-над пропастью, по самому, по краю,
Я коней своих нагайкою стегаю, погоняю…
Что-то воздуху мне мало – ветер пью, туман глотаю, –
Чую с гибельным восторгом: пропадаю, пропадаю!
Трудно сказать, с чего это я вдруг запел песню Высоцкого, да еще именно эту?.. Нина слушала странно: серьезно и внимательно, прикрыв глаза. А когда я закончил петь, открыла глаза и прошептала:
– Иди сюда…
К моему стыду, она очень быстро определила мою неопытность в постели, несмотря на обширные, как у всякого подростка, теоретические познания. К моему счастью – взяла инициативу в свои руки…
Утром, проснувшись, я почувствовал, что душа висит на ниточке после вчерашней попойки. Но воспоминание о том, что случилось ночью, мгновенно подняло до небес. Нина отвернулась от стенки и, не открывая глаз, обняла меня. Я стал гладить ее руку, плечо. Она подняла подбородок, подставив губы, я стал целовать ее, сжал в объятиях. Опыта со вчерашнего вечера у меня прибавилось…