Оказалось, Камилла сидела на кровати с худым матрасом под небольшим окном, из которого в помещение попадал свет зимнего солнца. Это была небольшая комната с низким потолком и стенами из тёмного кирпича, больше похожая на подвал. Около кровати стоял широкий стол с выдвижными ящиками по бокам, уставленный стеклянными пузырьками и стаканчиками. На столе лежали и принадлежности для письма – толстые листы сероватой бумаги, писчее перо, чернильница и небольшой нож. Вдоль стен вытянулись прочные, деревянные стеллажи. На их полках громоздились книги, закупоренные колбочки с мутными жидкостями внутри, стаканы полные разноцветных кристаллов, запечатанные банки с уродливыми зародышами животных, цилиндры с дымом, флорариумы с ползучими растениями и много чего ещё. Вся эта утварь стояла в невероятном хаосе, словно её клали на стеллажи в сильной спешке или с таким же сильным безразличием к порядку. Такой же кавардак творился и на потолке: связки засохших кустов лавровых листьев, листьев боярышника, крапивы, веток ромашки и белладонны превратили потолок в нечто похожее на осеннюю аллею. Мерно покачивались на тонких нитках маленькие косточки и сморщенные ягодки.
Камилле всё это показалось странным и немного гадким, но не пугающим. По крайней мере, не настолько, чтобы прекратить поиски съестного.
В центре подвала стояла пухлая колонна выложенная из того же кирпича, в противоположном от кровати углу находилась старая, но добротная дверь с выдвижным окошком. Но Камиллу больше всего заинтересовал камин у дальней стены. Небольшой, но глубокий, он берёг в себе пышный огонь, от которого по подвалу растеклось приятное, успокаивающее тепло. Но главным было не это. Огонь лизал дно прикрытого крышкой котелка. Запах пара, выходившего полупрозрачными клубами, заставлял голодную девочку забыть обо всём. Аромат подсоленного, приправленного хитрыми пряностями бульона из жирной курицы манил Камиллу к себе.
Она сорвалась с постели и, пошатываясь от слабости, устремилась к котелку. Камилла схватила большую ложку, лежавшую на камине, и снесла с котелка крышку. Ложку окунулась в суп, вынырнула из него, заполненная до краёв. Обжигать язык не хотелось, поэтому Камилла дунула на ложку, да так резво, что часть супа расплескалась, и капли его зашипели, попав на горящие угли. Камилла охнула от жалости к утерянным каплям и, не медля больше ни мгновения, засунула ложку в рот.