Отшатнувшись от зеркала, он выскочил из туалета… Мокрое опрокинутое лицо; руки – ходуном.
– Точно все в порядке? – спросила барменша. Покосившись на дверь уборной, мертвенно-бледный Саморядов поспешно кивнул и сказал:
– Сто водки… Нет – сто пятьдесят… Нет – двести…
Барменша выжидающе посмотрела на Саморядова.
– Двести? – уточнила она.
Саморядов закивал…
Барменша поставила перед ним графин. Саморядов схватил его, плеснул в рюмку водки, выпил. Пищевод обожгло. Водка была жесткой, возможно, даже паленой.
Кто-то заходил в погребок, кто-то выходил оттуда. Между тем Саморядов не то, чтобы пьянел, а как бы истончался, превращаясь в одного из призраков, которые ошивались в подвальном помещении. Нервная дрожь оборачивалась подобием ледяной мороси.
Курить… Подозрительные глаза барменши проводили Саморядова до лестницы.
Держась за поручень, он выбрался из подвала наружу, выудил из мятой пачки предпоследнюю сигарету, похлопал себя по карманам, вспомнил двух барсучек и передернулся.
Щелкнула серебряная зажигалка, вспыхнул похожий на жало огонек и приблизился к сигарете, подрагивавшей во рту Саморядова. Саморядов увидел худые бледные пальцы, в которые въелась краска. На безымянном пальце правой руки блеснул перстень с черным камнем… Саморядов поблагодарил, затянулся, выдохнул синеватый дым изо рта.
– Выглядишь не очень, – сказал незнакомец. Его лицо затушевывала тень от капюшона. В больших темных очках отражался свет уличных фонарей и проносившихся машин. Незнакомец был высокий и сутулый, в серой длинной куртке, похожей на балахон.
– Тебя что грузовик переехал?
– Можно и так сказать, – сказал Саморядов и затянулся.
– Зачем же ты за ней погнался? – голос у незнакомца был низкий и жесткий, как паленая водка.
– Что-что? – Сигарета выпала изо рта оторопевшего Саморядова.
– Ты совсем загнался, – сказал незнакомец.
Присев на корточки, Саморядов поднял сигарету, а когда встал, то увидел, что незнакомец исчез. Саморядов посмотрел по сторонам, поежился, выкинул дымящуюся сигарету и вернулся в погребок.
– Закрываемся, – напомнила барменша, протирая белым полотенцем большой бокал. Саморядов проглотил оставшуюся водку, расплатился и отправился восвояси.
Потом его вроде бы еще куда-то занесло. В сумбур сна? Ведь там было как в тумане.