– Вот. Видишь? Это я, – на своей фигурке отец поставил ручкой крошечную чернильную точку. С тех пор, в том огромном строю я легко находил папу. Единственное, что было мне несколько неприятно, что отец располагался там далеко не в первых рядах. Не то, что я в детском садике. Видимо время гетто, пришедшееся на его раннюю юность, задержало рост и не дало возможности стать высоким
Идея составления нового фотоальбома пришла отцу незадолго до смерти. Он тогда, в далеком девяносто пятом, только переехал с мамой в милый сердцу Израильский Нетивот. Поступил в хор, стал председателем местного клуба Ветеранов Отечественной, постоянно выступал, рассказывая молодежи на идише об ужасах гетто и боевых действиях против фашистов.
– Хочешь использовать другие фотографии?, – спросил он маму, предложившую для нового альбома свои варианты, – заведи себе отдельный. Мама, конечно, обиделась.
В конечном счете, отец сотворил не альбом. Под стеклом, в солидной рамке, он расположил две дюжины фотоснимков и повесил над своей кроватью. Открывая глаза, он, с самого утра, мог видеть меня в детском возрасте, маму со мною на руках. На том снимке мне всего два года. Я крепко держу в руках большой полосатый мяч, а Мама прижалась щекой к моей счастливой улыбающейся физиономии.
Папы уже, давным-давно, как нет на этом свете. Только на пожелтевшей от времени старой фотографии сохранилась та микроскопическая чернильная точка, которой исполнилось более шестидесяти лет.
Там, еще молодой и бодрый, энергично вышагивает в марше бравый веселый старшина, у которого, все-все, ещё впереди…
В бывшем доме художника Нестерова всегда легко думалось и мечталось. Самого Михал Васильевича, увы, давным-давно, призвали к себе Высшие Миры.
В его бытность, атмосфера позитива и творчества достигла здесь такой густой концентрации, что ни суетные бизнесы, вспыхивавшие то там, то сям, в разных уголках старого здания, ни краснолицые демагоги, произносившие иногда много пустого в больших светлых комнатах с высокими потолками, никак не смогли не то что разрушить, но даже хоть малость поколебать то особое Пространство, наэлектризованное внеземной космической Энергией.
Здание полюбилось многочисленным прижившимся здесь адвокатским конторам, а скорее их клиентам, зачастую, настолько измученным темными жизненными коллизиями, что Душа их, невольно и подсознательно, чувствовала, предвидела, куда-куда, наконец, она может устремиться за помощью и сочувствием.