– Миссис Тэн, – умоляюще произнесла Энн.
– Ох, молчу-молчу, – спохватилась миссис Тэн. – Что-то я распалилась, для сердца вредно. Кстати, а расценки-то ты знаешь?
– Нет, – покачала головой Энн.
– Ладно, я тебе покажу.
Миссис Тэн прошла за конторку и подписала сумму оплаты на каждом ярлыке у вещей, что оставила миссис Шэ. Затем миссис Тэн быстро набросала на листочке список с расценками за каждую вещь, сдаваемую в химчистку.
– Гэри должен был дать тебе такой список.
– Да, наверное, – сказала Энн. – Но он куда-то торопился.
Дверь прачечной открылась от сильного толчка и с треском ударилась о стену. Вошёл высокий белолицый человек в бушлате и вязаной шапочке, с объёмистым вещмешком на плече. Он протопал прямиком к бельевой корзине и скинул в неё свой набитый грязной одеждой вещмешок. Затем человек в бушлате подошёл к конторке, молча взял листок бумаги, написал своё имя и, оставив мятую двадцатку, удалился, снова громко хлопнув дверью.
Как необычно, Энн не ожидала увидеть белого человека в китайской прачечной.
– Алекс Иванов, – сказала миссис Тэн. – Живёт недалеко отсюда, на Норт-бич. Там ни постирать, ни погладить. Отец Алекса родом из России, был казаком. Знаешь, кто такие казаки?
Энн покачала головой. Она понятия не имела, кто такие казаки, а миссис Тэн не удосужилась объяснить. Вместо этого она сказала:
– Алекс работает в порту, вместе с моим племянником Ли Шу.
Портовый рабочий, значит. Получил зарплату, понёс вещи в стирку. Своё имя написал большими печатными буквами.
– Ну вот, моё уже постирано, – сказала миссис Тэн, перекладывая бельё в сушильную машину. – Осталось отжать да погладить. А ты смотри и учись. Скоро я уйду, тебе тут одной со всем разбираться. Но у тебя, вроде, неплохо выходит.
Энн взяла вещмешок и вывалила содержимое в бельевую корзину. Вещи были ужасно грязные, просто удивительно, как можно затаскать одежду до такого состояния. Энн запихнула одежду русского в стиральную машину, пошла за стиральным порошком.
– Сыпь побольше, – посоветовала миссис Тэн, – иначе не отстирается.
Через полчаса миссис Тэн закончила с глажкой и ушла. Энн едва не расплакалась, оставшись одна. Ей был так нужен близкий человек. Друг.
Очень нужен. Отчаянно.
Она думала об этом весь день. И вечером, в постели, чувствуя, как липкие руки Гэри тискают её грудь, чувствуя его язык у себя во рту, чувствуя тяжесть его тела. Кто она ему, подстилка? Гэри пыхтел и елозил, но усилия его не производили особого эффекта. Энн просунула руку вниз и погладила его мошонку, надеясь, что это поможет поскорее от него избавиться. Сработало. Она отпихнула Гэри от себя, стараясь проделать это как можно аккуратнее. Ей совсем не хотелось, чтобы он превратился в рассерженную гориллу.