А.Это то, что принято называть прогрессом?
Г.Д. Да, для камуфляжа этот процесс называется «прогрессом», хотя в действительности речь идет о стремительном экспонентальном росте эксплуатабельности членов общества. Чем выше капитализировано их время, чем большее количество оценочных единиц можно с них снять, переводя их жизнь во внешний обсчитываемый объект, тем более развитыми современными адаптированными к цивилизации эти члены общества считаются.
На определенном этапе демократические процедуры – партии, парламент, выборы – повышают капитализацию двуногих баранов, стимулируют эксплуатабельность.
Но этого допинга хватает лет на сто-двести. Сегодня демократией нельзя добиться, чтобы типовой яппи с Уолл-стрита или Сити был более ценен и давал больше шерсти, чем раньше. Современный человек в наиболее продвинутых участках мирового мегаполиса достиг предела социализации. Сохранение демсвобод, не говоря уже об их расширении, ничего не добавит ему как объекту эксплуатации и опасно повлияет на возможности недостаточно «социализированных» противостоять катку прессинга и отчуждения.
Поэтому методы завтрашней олигархии – начиная уже с сегодняшнего дня! – будут методами США в Ираке и Афганистане, методами России в Чечне, методами Каримова в Андижане. Мы стоим на пороге создания глобальной полицейской империи, где официальное и криминальное не будут, наконец-то, различаться даже по форме.
Это и есть внешние эсхатологические приметы кризиса человека: глобализм, все ширящаяся война с «международным терроризмом», который организуется и производится имперскими спецслужбами или зависящими от них преступными сообществами, которые давно превратились в неформальный резерв государственных силовых структур.
А.Поскольку альтернативный вариант неизбежно следует из концепции исламской антропологии, опишите ее апологетику.
Г.Д. С точки зрения этой антропологии, кризис человека является отражением и следствием более фундаментального кризиса бытия и связанного с этим первичным кризисом кризиса сознания.
Кризисы бытия и сознания острейшим образом переплетены: сознание огромного большинства людей, как мы упоминали выше, проникнуто онтологизмом, культом бытия, по отношению к которому сознание позиционирует себя как внешнее отражение. В действительности, именно сознание является организующей точкой сборки, которая обладает интерпретационной силой и которая, благодаря своей независимости от бытия превращает хаос в порядок. Кант пессимистически относился к возможности познания внешнего мира, так и не сделав необходимого шага к пониманию того, что ноумен находится не за пределами человеческого восприятия, а является предварительным условием существования такового. Ноумен есть «черная дыра», в которой воплощается частица духа Божьего, и эта «черная дыра» работает как амальгама с обратной стороны зеркала, благодаря которой возможно отражение. Ноумен именно потому и не воспринимается в рамках перцепции, что является условием самой перцепции.