Полёт проходил штатно и даже скучно, ни в чём не отличаясь от десятков других полётов, выполненных Александром за свою долгую космическую карьеру, хотя и обещал стать самым продолжительным из них. Так далека от дома он ещё не улетал. Да и мало кто из людей мог похвастаться тем, что побывал на краю изученного космоса. Всё-таки экспедиция продолжительностью в более чем двенадцать лет – это серьёзное испытание для психики и здоровья человека. Корабль мчался к цели с околосветовой скоростью, не дотягивая до неё самую малость, как и положено физическому объекту, обладающему массой и подчиняющемуся, в силу этого, специальной теории относительности. Земля осталась где-то там далеко позади и наблюдая за космосом Александр уже не мог без помощи навигационной программы узнать Солнце среди тысяч других звёзд, заполнявших всё вокруг, куда бы он не обратил свой взгляд. В такие моменты он представлял себя древним мореплавателем, отважившимся на не каботажное плавание и очутившимся посреди бескрайних просторов мирового океана на равном удалении от окружающих его континентов. Он точно также вглядывался в темноту ночи, старясь разглядеть родной берег, с той лишь разницей, что его ночь была космической, вмещала в себя несоизмеримо большее количество звёзд, и эти звёзды, в отличие от земных, никогда не скрывались за тучами.
Шестьдесят шестые сутки полёта, как предыдущие шестьдесят пять, не отметились ничем примечательным. День Александра как две капли воды походил на любой другой день любого другого космического путешественника. Утром он занимался в тренажёрном зале. После обеда смотрел старые фильмы, ещё не испорченные нелепой компьютерной графикой, так неубедительно имитировавшей с помощью программных моделей и текстурных картотек игру живых актёров прошлого. Все эти люди в кадре уже давно умерли и умер мир, в котором они жили, а вместе с ними навсегда исчезла и их неповторимая, не поддающаяся математическому анализу харизма. Но благодаря кинематографу даже спустя сотни лет после их смерти атмосфера той жизни сохранялась и в неё можно было погрузиться, удобно расположившись перед киноэкраном. В течение дня он, как обычно, пару раз связался с центром управления полётами, посетил медицинский отсек, где автоматика просканировала его с ног до головы, чтобы отправить очередной ежедневный отчёт в базу медицинских данных агентства, несколько раз обошёл один за другим все корабельные отсеки, сделав исключение лишь для грузового, в котором находился не вызывавший симпатий 2Р, как он привык называть ремонтного роботов. И лишь вечером, покончив с обязательными делами, наконец добрался до панорамной сферы – небольшого наблюдательного отсека в кормовой части Тритона, усиленное остекление которого выступало за пределы обшивки корабля как огромная водяная капля. Там он выбросил из головы все дневные заботы и полностью растворился в космической пустоте.