Династия д’Эсте известная своей изысканностью, но отнюдь не искушённая в военных вопросах, недаром в своё время породнилась с Неаполитанским королём (Эрколе был женат на дочери Фердинанда Арагонского, Элеоноре). Кроме того, д’Эсте сумели найти союзников в лице правителей прилежащих итальянских территорий, среди которых, наряду с остальными, был Людовико Мария Сфорца по прозвищу Моро, которому ещё задолго до этих событий герцог Феррары пообещал отдать в жёны одну из своих дочерей.
Таким образом, весь полуостров вскоре раскололся на два враждующих лагеря. С одной стороны – Папское государство во главе с Сикстом IV, И́мола и Форли́ под предводительством Риарио, Венецианская и Генуэзская республики, Маркграфство Монферрат и Графство Сан-Секондо-Парменсе; с другой – Герцогство Феррара, управляемое Эрколе д’Эсте, Неаполитанское королевство Фердинанда Арагонского, Миланское герцогство Лодовико Моро, Мантуанское маркграфство Федерико Гонзага, Герцогство Урбино, которым правил Федерико да Монтефельтро, Синьория Болонья, где в то время у власти стоял Джованни Бентивольо, и, наконец, Флорентийская республика Лоренцо де Медичи.
К началу осени венецианские войска добились значительного превосходства: завладели Ровиго, взяли в осаду Фикароло, захватили Ардженту и теперь сомкнули осадное кольцо вокруг Феррары. Ситуация для защитников герцогства д’Эсте ещё более усложнилась, когда в сентябре умер от малярийной лихорадки самый опытный полководец антивенецианской коалиции, знаменитый Федерико да Монтефельтро.
Совершенно неожиданно, глава католической церкви, который тем временем нанёс поражение неаполитанцам под Кампоморто, без видимой на то причины решил положить конец военным действиям и вступить в переговоры с неаполитанским королём. Дело в том, что Людовико Моро, пустив в ход дипломатические средства, сумел убедить ближайших советников папы римского, что стремительная экспансия Светлейшей Республики Венеции в Северной Италии угрожала перерасти в серьёзную опасность не только для Милана, но и для Рима; следовательно, продолжать эту дорогостоящую войну лишь ради того, чтобы ублажить безрассудные амбиции Риарио, безусловно, не было выгодно ни одной из сторон.
К несчастью, Венеция, предвкушая близость окончательной победы, как и следовало ожидать, нисколько не намеревалась ослабить хватку, а наоборот, желала довести дело до победного конца до наступления суровых холодов.