Рядышком лечь под крыло.
Не оставляй меня, суженый-ряженый,
Дан был зарок на века.
Самой судьбой мне в мужья был наряженный,
Не разведёт нас злодейка-река. – скорбный шёпот становился всё тише, а девушка проваливалась в крепкий сон всё глубже, зажимая в кулаке символ их вечной любви.
Тихонько скрипнула и приоткрылась дверь в тёмную спаленку, и суровая мать в который раз горестно вздохнула.
Сама того не ведая, ступила Настасья на тонкую грань. Стоит она посреди сельского кладбища, а от могил руки к ней тянутся:
– Меня!
– Нет, меня!
– Выбери меня! – пальцы корявые, гнилые, иссохшие, покрытые клочьями истлевшей плоти, царапают воздух перед самым лицом, норовя ухватить желанную добычу… А она всё на месте кружится, будто бы выбирает.